Дети Лепрозория

— Да… куда… уж… — прокашляла Аня, зажимая рот и нос рукой. Проследила взглядом, как мишка вихрем пронеслась по коридору, притормозила у кабинета медсестер и, выпросив у них какую-то бутылочку, побежала обратно.

— Во-о-о, пей, это вкуснее, чем тлавы и отвалы, — широко улыбаясь, заявила она и всучила девушке бутылочку.

Аньель с третьего раза расправилась с пробкой и сделала пару больших глотков. Сироп подействовал сразу, она только откашлялась несколько раз и, сглотнув, поставила лекарство на тумбочку.

— Лучше? — мишка уперлась руками в кровать и наклонилась, заглядывая в глаза.

— Да, спасибо. Как там тебя? Берси?

— О-о! — радостно протянула мишка и закивала. — Ты пелвая, кто не пелесплашивал.

— У-ди-ви-и-тельно, — нарочито спокойно пробормотала коза и похлопала рукой рядом с собой, предлагая присесть. — А ты что, уже всех достала, что ко мне пришла?

— Никаво я не достала, — обиженно фыркнула Берси, забираясь с лапами на кровать. — Плосто са тепя генелал Алиса волнуется.

— Очень мило, — коза покачала головой и отвернулась.

— Она говолит, ты поплавишься, и поетешь к папе, — радостно закивала мишка и принялась качать головой влево-вправо. Могла бы болтать лапами — болтала бы и ими.

— Ничего прекрасного, — Аньель подтянула ноги к груди и обняла их за колени.

Повисло минутное молчание, нарушало которое только шумное дыхание мишки.

— А это што у тепя? — набравшись смелости, таинственно прошептала она и протянула руку. — На шее, — уточнила, заметив замешательство новой знакомой.

— Это подарок, — отмахнулась Аня, проведя ладонью по пульсирующему кружеву. Интересно, если бы не оно, она бы сейчас кричала от ужаса при мысли, что ее вернут домой?

— Класивый, — одобрительно кивнула Берси и потрогала тоже.

Аньель пожала плечами и отвернулась к стенке.

— А меня папа забелет сам, он у меня метветь, — гордо вскинула нос девчушка.

— Удивительно-то как, — со смехом фыркнула Аня.

— А ты думала, хто? — скептически нахмурив брови, уставилась на нее мишка.

— Ну не знаю, осьминог какой-нибудь. Иначе чего ты так и норовишь меня потрогать? — серьезно глянув, отозвалась коза.

— А у тебя што, осьминок? — с удивлением открыла рот мишка.

— Нет, Козел, — отмахнулась она и положила голову на колени. — Тот еще козел.

— И ты поэтому глустишь? — Берси придвинулась поближе и схватила ее за руку. — А Алиса скасала, ты по цалевичу скучаешь.

— Что-то много болтает эта Алиса, — огрызнулась Аньель, вырывая руку.

Но мишку было этим не остановить, она ухватилась за ногу, а потом, пискнув, задрала одеяло.

— Копытца! — вскрикнула она и схватила лодыжки. — Мягкие.

— О, медоедка ты настырная, — шикнула коза и несильно дернула мишку за ногу в ответ. Медвежьи лапы были горячие, шерсть приятно скользила меж пальцев. — Где у тебя волшебный рычажок, включающий тишину и сон?! — крепко схватив, защекотала она пятку.

Берси, взвившись, залилась смехом. Отпустила копытце и принялась вырываться.

— Что, нет рычажка?! — бурчала Аньель, отбиваясь от царапучей девчонки.

— Есть! — взвизгнула Берси, наконец, вырвавшись и усевшись на пятки. — Тойко ты его не тастанешь, — и хитро захихикала. Аньель подхватила смех, а потом, вдруг замолчав, накинула на мишку одеяло и, забравшись сверху, прижала к кровати.

— Ночь, темно, спи! — засмеялась она, подворачивая края одеяла. — А то унесет тебя дикая гарпия в далекие дали!

Берси перестала копошиться и замерла.

— С тобой мошно? У меня пот кловатью кумо делутся, — пробурчала она. Аньель слезла и стянула одеяло.

— Копыта только мои не трожь, и ладушки, — откинулась на подушку и укрылась. — И рога. И хвост. И уши, — принялась добавлять она, когда девочка забралась под одеяло рядом с ней. — И вообще не трогай меня.

— Не тло-о-огай меня, — театрально протянула Берси, сворачиваясь в клубочек. — Пусть тепе плиснится улей с медом.

— Да не приведи Самсавеил, — Аньель передернуло. — Это тебе пусть улей снится.

— А тепе токта што?

— А мне — ничего, — повернувшись спиной к мишке, Аньель поджала ноги и положила руку под щеку.

* * *

Тайгон сосредоточенно перебирал упругие нити паутины и наблюдал, как от малейшего движения колыбели раскачиваются, баюкая нерожденных. Это оказалось гораздо сложнее, чем он думал, но понимание механизма пришло весьма быстро. Паучьи нити мало отличались от нитей, что он создавал сам, из энергии, вот только они не подчинялись разуму — только рукам.

— Слева три пропускаешь, — поправила Ева, подойдя под руку. Узел нитей, растянутых в одном из гротов, качнулся — пропущенные три дернулись сами по себе.

— Я пытаюсь, — огорченно выдохнул Тай и снова принялся возиться с паутиной, стараясь не потерять концентрацию. — Это сложно.

Ева рассмеялась и, тронув лигра за локоть, протянула плошку с ухой.

— Отвлекись, колыбели я могу качать и сама.

Тайгон, приняв еду, послушно отошел. Но паутина не остановилась, нити продолжали натягиваться и сжиматься, раскачивая узел и колыбели. Еве для этого не требовалось даже касаться своей работы.

— Меня кое-что тревожит, — осторожно спросил Тайгон, отхлебывая горячее. — Но это не очень этично спрашивать с моей стороны.