Дети Линзы

Вскоре Киннисон понял, что его соперник не зря считался лучшим фехтовальщиком королевской гвардии. Правда, сейчас он не совсем в форме и, вероятно, не сможет долго продержаться, но сразить его насмерть ему тоже не удастся. Киннисон даже начал подумывать, не применить ли в случае чего силу своего разума. Конечно, он не хотел превращать поединок в убийство, но… Что же делать, если… Нет, он должен сражаться на равных, даже когда противник превосходит его в физической силе и ловкости.

Тому уже дважды удалось доказать свое мастерство. В первый раз его смертоносное оружие задело правую ногу Киннисона. Во второй раз удар почти достиг цели — линзмен лишь в самый последний момент увернулся от острия сабли, направленного в сердце. Лезвие почти на пять сантиметров рассекло его левое плечо. Из обеих ран хлынула кровь. Окружавшая арену толпа неистово кричала и аплодировала зрелищу.

Постепенно капитан гвардейцев начал выдыхаться. Его движения замедлились, стали терять стремительность и точность. Заметив это, Киннисон изловчился и нанес сокрушительный удар, нацеленный в шею противника. Однако тому удалось частично защититься от удара. Острое лезвие со звоном скользнуло по подставленной сабле и, точно бритвой, срезало клок волос и ухо фраллийца.

Толпа взревела от восторга. Босконцам было все равно, чья кровь проливалась на арене, — такого захватывающего зрелища они не видели очень давно.

Дуэлянты продолжали атаковать друг друга. Каждый старался воспользоваться ошибкой соперника и сразить его насмерть. Оба вкладывали все силы в бой, истекая кровью. Затем прозвучал свисток, возвестивший об окончании первого раунда.

После недолгого перерыва, в течение которого медики наскоро обработали их раны, противники заменили затупившееся оружие и снова ринулись к центру арены. Однако теперь капитан уже заметно уступал линзмену, а тот, не чувствуя усталости, наступал все более решительно.

Когда все было кончено, Киннисон с силой воткнул свою окровавленную саблю в землю рядом с телом капитана королевской гвардии. Пока эфес сабли раскачивался из стороны в сторону, он медленно повернулся к полковнику и по всем правилам отсалютовал ему.

— Сэр, — продолжая придерживаться ритуала, сказал Киннисон, — я честно победил в поединке. Заслужил ли я право пройти соответствующий экзамен и стать капитаном вашего полка?

— Да, сэр, вы заслужили такое право, — ответил полковник.

Глава 17 ПОЛЕТ В N-MEPHOE ПРОСТРАНСТВО

Раны Киннисона оказались неглубокими и довольно быстро затянулись. Экзамен он выдержал вполне успешно. Испытания были нелегкими, и настоящий Траска Ганнель вряд ли справился бы с ними. Поэтому Киннисон не только досконально изучил все, с чем был знаком фраллиец, но постарался использовать свой собственный огромный запас знаний. Кроме того, в случае необходимости он мог находить правильные ответы в мыслях экзаменаторов.

Если бы настоящий Ганнель дослужился до чина капитана, то стал бы образцовым командиром, и Киннисон постарался стать именно таким офицером. Он был строг, неподкупен и честен. За каждое нарушение дисциплины назначал двадцать ударов плетью. В случае повторной провинности число ударов увеличивалось до двадцати пяти, затем до тридцати и так далее — кем бы ни был провинившийся. С той же беспристрастной пунктуальностью он награждал отличившихся, имена которых торжественно зачитывал перед строем своих подчиненных.

Разумеется, подчиненные люто ненавидели его. Лейтенанты и равные по званию, помимо общего чувства ненависти, испытывали страстное желание подловить Ганнеля на какой-нибудь оплошности. Однако все уважали его и безоговорочно исполняли приказания, чего далеко не каждый босконский офицер мог добиться от подчиненных.

Укрепив таким образом свое положение, Киннисон принялся подкапываться под майора. Как и все другие тираны, Алкон постоянно опасался измены или революции, единственным средством против которых считал непрекращающиеся военные маневры и учения. Генералы планировали, а офицеры то и дело проводили учебные атаки в космосе, в воздухе, на море и на суше. Королевская гвардия и личные телохранители Алкона обычно играли роль обороняющейся стороны. В войсках была разработана сложная система оценок, на основе которой офицеры могли анализировать свои действия и исправлять недочеты.

— Капитан Ганнель, вам предстоит удерживать дороги двадцать пять, двадцать шесть и двадцать семь, — обеспокоенным голосом сказал майор накануне одного из учебных сражений.

Линзмен не удивился такому приказу, — он сам внушил его своему непосредственному начальнику. Более того, агентурные данные свидетельствовали о том, что майор нес ответственность за оборону и что полковник, руководивший действиями наступающей стороны, решил провести свою главную колонну по дороге двадцать семь.

— Очень хорошо, сэр, — ответил Киннисон. — Но формально вынужден опротестовать ваш приказ. Сэр, совершенно невозможно удерживать три дороги двумя взводами и одной воздушной эскадрильей. Могу ли я предложить…