Дети Локи (СИ)

Практически во всех уровнях бытия Тюр походил на своего отца Одина. Его знали, как сурового бога войны, поборника правосудия, стража Асгарда. К нему отправляли молодых юношей, чтобы они научились держать меч в руках, и Тюр посвящал военному делу большую часть своей жизни, а потому на женщин и мёд у него практически не оставалось времени. Поэтому Один с лёгкой совестью назначил Тюра военачальником Асгарда. Ибо Тюр думал о приближении Рагнарёка поболее своего отца. Тюра куда больше волновал вопрос, а выстоит ли армия богов и эйнхериев против надвигающейся опасности.

Жизнь Тюра была размеренна и спокойна ровно до тех пор, пока в Асгард не привели детей Локи из Железного Леса. Среди троицы монстров был волчонок Фенрир, и Тюр невероятно быстро к нему привязался. Тогда Фенрир был размером с некрупного пса и ластился к Тюру, когда тот приходил его кормить. Тюр выпросил у Одина разрешение ухаживать за Фенриром, ибо ему очень хотелось верить, что перед ним обычный волк. Один напомнил сыну, что рано или поздно Фенрир вырастит во врага Асгарда, ибо он сын злобного бога и великанши, но тем не менее, не отказал ему.

Фенрир стал Тюру не просто домашним питомцем, а кем-то вроде сына. Волк питался сырым мясом, каждый день съедая всё больше, и рос очень быстро. Фенрир выучил язык асов, становился мудрее и сильнее с каждым днём. Но Тюр не мог не питать к волку тёплых чувств. Он злился на Фенрира, как сварливый папаша, когда он совершал проступки. Один раз они даже поругались, и Тюр целый месяц не приходил к Фенриру, за то что волк сбежал и отвёз своих братьев Вали и Нарви в царство Хель. Но Фенрир умел просить прощения и не стеснялся того, ибо Тюр единственный, помимо братьев и отца не боялся подходить к нему.

Фенрир рос всё больше, становился всё сильнее, и Один всё чаще высказывал опасения касательно конца времён. Тюру было сложно в это поверить, в его глазах даже огромный как гора Фенрир был не убийцей богов и поглотителем солнца и луны, а волчонком, который трусливо жался к сестре Хель, когда его заволокли в тронную залу Всеотца. И всё же, когда Один объявил, что Фенрира стоит заковать в цепи, дабы обезопасить все девять миров, Тюр не осмелился ему противоречить. И это было первое предательство.

Для Фенрира начали ковать самые крепкие цепи. Однако когда путы были готовы, никто не рисковал подойти к гигантскому волку. Боги потребовали у Тюра помощи. Отступать было поздно, сын не мог пойти против воли Всеотца. Тюр явился к Фенриру и предложил тому проверить свою силу в игре. Волку показали цепи и предложили заковать его на пробу. Фенрир поверил Тюру. И это было второе предательство.

Две первые цепи, не смотря на их уникальную крепость, Фенрир разорвал легко. Тюр продолжал убеждать волка, что это всего лишь испытание его силы и ловкости, и волк верил, хотя чуял неладное. Тюр поклялся своей правой рукой, что не лжёт, и это окончательно убедило Фенрира.

И вот была скована цепь Глейпнир. На её создание ушли запасы шести ингридиентов, которые больше не существовали в мире. То была кошачья поступь и дыхание рыбы, борода женщины и слюна птицы, корни гор и жилы медведя. Результат получился удивительным. Не смотря на свою тонкость, Глейпнир была самой клепкой из цепей. С этой цепью боги и пришли к волку, предлагая ему новый этап испытания.

Фенрир сопротивлялся. Он чувствовал опасность, вопреки словам Тюра. Бог убеждал волка, что если тот не сможет порвать Глейпнир, его сразу отпустят. Фенрир поверил, хотя это далось ему не легко, ведь его приёмный отец поклялся своей рукой. И это было третье предательство.

Тюр положил свою руку в пасть волка, и боги сковали Фенрира цепью. Как волк не бился, как не напрягался, но Глейпнир крепко держала его. Тогда волк, полный обиды и злобы, сжал зубы и откусил руку Тюра. Тюр отшатнулся, истекая кровью, а боги вокруг смеялись и радовались победе. Оскорблённый за брата Тор выхватил меч из-за пояса Тюра и воткнул в верхнее нёбо волка, чтобы тот не мог закрыть свою ужасную пасть ещё раз.

Асгардцы радовались, как ловко они обошлись с ужасным Фенриром-волком, и в праздновании этой победы не участвовали лишь Тюр и оставшаяся семья Локи. И прямо на пиру Тюр подошёл ко Всеотцу и потребовал снять с него обязанность судить богов и людей. Лживый бог не мог вершить правосудие. Один внял сыну и переложил это бремя на плечи своего внука — юного Форсети, сына Бальдра и Нанны.

Какое-то время Тиберт и Флор сидели молча. Но день уже плавно перетекал в вечер, становилось прохладно и неуютно на скамье в тени дерева, так напоминающего могучий Иггдрассиль.

— Мы должны отыскать сыновей Локи сами, — констатировал Флориан, допивая содовую из жестяной банки. — Не будем ждать пока они нападут исподтишка.

— Это верно, — согласился Тиберт, сминая свою банку в могучей руке. — Найдём способ связаться с Фрейей и Фрейром и уточнить, что произошло с ними и со Скади.

— Идём домой, тебе не помешает отдохнуть с дороги, — произнёс Флор, вставая со скамьи.

— Да и тебе надо поспать, а то скоро посинеешь, как Хель, — усмехнулся в усы Берт.