Дети Локи (СИ)

Локи рассмеялся и этот хриплый смех казался жутким в тихой пещере. Вали ничего не ответил на это. Он остановился в пяти шагах от ложа отца и пока не планировал подходить ближе. Нарви обошёл брата, заглянул ему в лицо и всё понял.

— Тогда позволь нам освободить тебя, — Нар подошёл ближе к месту заточения отца и вытащил из-за спины меч.

Блеснул в полумраке меч Рунблад, клинок которого был зачарован рунами, смочен кровью и слюной Фенрира-волка, кровью Тюра и Фрейра. Нарви навис над отцом и занёс меч. Но он разрубил не путы, связывающие Локи. Голова змеи упала в пустую чашу Сигюн, а она даже не вздрогнула. Мёртвая змея трепыхалась, разбрызгивая кругом свою кровь, которая не была такой ядовитой, как её слюна. Нарви приставил остриё меча к сталактиту и позволил трупу змеи скатиться по нему, а затем перебросил его на землю. Змея оставила кровавый след на блестящем лезвии.

Нарви посмотрел на отца и встретился с его ожидающим взглядом. Локи молчал, он прикрыл глаза, словно отдавал свою жизнь в руки сына. Мечник занёс своё орудие снова и принялся рубить путы. От своих собственных кишок он избавлял Локи. Кишки разрывались с треском, как туго натянутые канаты, и очень скоро отец был свободен.

Преодолев все свои сомнения, Вали поспешил к отцу, чтобы помочь ему встать. Всё время, пока Нарви освобождал Локи, Вал смотрел на мать. Сигюн не сдвинулась с места ни разу, она всё так же держала чашу на весу, словно не видя, что никакой змеи уже нет, а её супруг свободен.

Используя собственную силу, ту, что ещё была в нём, Вали разорвал магическую вязь. Источник силы, идущий от древа жизни в тело Локи иссяк. Очень скоро тьма отступит и всё вернётся на круги своя, если это возможно в преддверие конца света. Вали подал отцу руки. Локи с благодарностью принял этот жест. Холодная кожа трикстера коснулась кожи его сына, которая пылала от внутреннего жара. Нарви подоспел на помощь и подхватил отца, хотя тот уверенно стоял на ногах. Нар отвёл его в сторону, на каменную насыпь, подальше от проклятого алтаря, чтобы отец мог сесть и одеться.

Сигюн продолжала смотреть вперёд остекленевшим взглядом. Даже когда Вали обошёл пустые булыжники со стороны и встал подле богини.

— Ну же, идём с нами, мама, — мягко произнёс Вал, беря женщину под локоть. — Идём, с нами ты, наконец, будешь в безопасности.

— Нет, нет, я должна быть здесь, с любимым мужем, я должна охранять его от этой змеи, — Сигюн бормотала эти слова как мантру, словно в них был смысл её жизни.

— Мама, прошу тебя, идём, — Вали настойчиво потянул её за собой.

— Нет! — завизжала Сигюн и заплакала. Из её полуслепых глаз потекли слёзы таким мощным потоком, что сын испугался.

— Оставь её, Вали, — сказал Нарви, кладя руки на плечи брата и мягко отводя его от матери. Вал вздрогнул, он даже не слышал, как брат подошёл к нему. — Она всё равно что мертва. Но в отличие от меня её не воскресишь.

— Я буду жить, — продолжила причитать Сигюн. — Я должна быть здесь, со своим любимым Локи. Я должна защищать его от яда. Я должна… должна… должна…

Её слова сливались в бормотание. Она действительно не видела ни пустых камней, ни своих сыновей, ни мужа, что уже сидел на каменной осыпи, далеко от места своего заточения. Локи, словно он не был причастен к развернувшейся драме, чинно натягивал на себя чёрную термоодежду, подолгу вертя в руках каждую вещь.

— Мама, неужели ты не видишь, что мы освободили отца? — спросил Вали жалобно, не желая терять надежду. — Мама, ты забыла нас? Я твой сын, Вали, тот, который убежал волком от этого места, а теперь вернулся. А вот Нарви, живой и невредимый. Мама, идём, я прошу тебя…

Но Сигюн не слышала сына. Она продолжала бормотать несвязный бред, держа чашу в вытянутых руках, в которой лежала отрубленная змеиная голова в луже собственной крови.

— Сын мой, я боюсь нам придётся оставить её здесь, — до Вали донёсся голос Локи, и он вздрогнул снова. В тишине пещеры это голос был так хорошо слышен, не смотря на расстояние. — Её нет с нами. Она где-то во тьме Нифльхейма, и блуждает там уже давно. И призвать её оттуда нет шансов. Я уже пытался.

Вали стиснул зубы. Он не мог поверить в это. Когда он пришёл в эту пещеру, чтобы нанести магические руны и забрать тело брата, он не говорил ни с кем, оставив без внимания отца и мать. Он вспомнил её добрый, но безучастный взгляд. Сигюн уже тогда начала сходить с ума, а Вали даже не обмолвился с ней словечком.

— Нет, ну не может этого быть, — Вал был в отчаяние и потряс женщину за плечи. — Мама, мама, прошу, услышь меня!

Чаша выпала из рук Сигюн и с треском разбилась о камни, разбрасывая вокруг окровавленные черепки. На какое-то время в пещере воцарилась невероятная тишина. Сигюн смотрела на черепки и на голову змеи у своих босых ног. Вали, затая дыхание, ждал, что вот-вот его мать очнётся и поймёт, что змея мертва, а камни пусты. Тишина была нарушена нечеловеческим воплем Сигюн, который мог бы вызвать новый обвал камней. Она видела только разбитую чашу. Женщина кинулась на камни, где ещё недавно лежал Локи, и затихла.