Дети Мафусаила. Уолдо. Магия, инк.

— Мне кажется, вы недооцениваете проблему, док. Вы хоть представляете, сколько лошадиных сил задействовано в транспортной системе? Если учитывать личные и коммерческие средства передвижения и общественный транспорт, то Североамериканская энергетическая компания поставляет более половины всей энергии, потребляемой на континенте. У нас все должно быть в порядке. Существует ведь еще и наш городской филиал, хотя там пока, слава Богу, нет никаких неприятностей. Даже страшно представить, к чему может привести сбой в городской энергосистеме.

— У меня есть решение проблемы.

— Да ну? Выкладывайте.

— Откажитесь от всего этого. Вернитесь к машинам, работающим на бензине и паре. Нужно отделаться от этих чертовых, смертельно опасных ловушек лучистой энергии.

— Это совершенно невозможно. Да понимаете ли вы, что говорите. Потребовалось пятнадцать лет, чтобы совершить полный переход на новую систему, теперь мы привязаны к ней. Гус, если мы закроем лавочку, половина населения северо-западного побережья будет голодать, не говоря уже об Озерных штатах и оси Филадельфия-Бостон.

— Хм… Ну что я могу сказать по этому поводу?.. Наверное, это все-таки лучше, чем медленно травиться из-за того, что происходит сейчас.

Стивенс нетерпеливо отмахнулся.

— Послушайте, док, можете сколько угодно носиться со своими вздорными идеями, только не думайте, что я буду принимать их в расчет. Никто, кроме вас, не видит опасности в лучистой энергии.

— Дело в том, сынок, — заметил Гримс, — что не туда мы смотрим. Знаешь, каким был прошлогодний рекорд по прыжкам в высоту?

— Я никогда не слушаю спортивные новости.

— А ты послушай как-нибудь. Примерно двадцать лет назад этот рекорд достигал 2 метров 18 сантиметров. С тех пор он все время снижается. Можно построить график зависимости атлетических рекордов от уровня радиации в атмосфере — искусственной радиации. И тогда, возможно, обнаружатся некоторые результаты, которые тебя очень удивят.

— Чушь! Всем известно, что мы ушли от тяжелых видов спорта, от этих глупостей по части накачивания мускулатуры до изнеможения, борьбы до седьмого пота и тому подобного, вот и все. Мы пришли к более интеллектуальным видам.

— Интеллектуальным? Вранье! Люди перестали играть в теннис и в другие такие распространенные раньше игры просто потому, что они постоянно ощущают усталость. Посмотри на себя: ты просто развалина!

— Не доставайте меня, док!

— Прости. Однако человек выполняет свои природные функции заметно хуже именно теперь. Если бы у нас были достаточно достоверные сведения, я бы мог это доказать. Но любой врач, который не даром ест свой хлеб, способен увидеть это. Конечно, если у него есть глаза и мозги, и он не привязан слепо к громадному количеству всевозможных мудреных инструментов и аппаратов. Я не могу доказать, чем это вызвано. Пока не могу. Однако я глубоко убежден: причина именно в том, чем ты сейчас так настойчиво занимаешься.

— Не может этого быть. В атмосфере нет ни единого излучения, которое бы тщательно не исследовали в биолабораториях. Мы не дураки и не мошенники.

— Может, вы исследовали все это недостаточно долго. Я ведь говорю не о нескольких часах или неделях. Я говорю об эффекте накопления в течение многих лет, о радиоактивных частицах, которые проникают в ткани. Что они делают с ними?

— Ничего страшного, я полагаю.

— Ты полагаешь, но не знаешь. И никто никогда не пытался это выяснить. Вот например: какое влияние оказывает солнечный свет на силикатное стекло? Обычный ответ будет таким: «никакого». А ты видел стекла из пустыни?

— Серовато-голубые? Конечно.

— В Мойавской пустыне бутылка становится цветной через несколько месяцев. А видел ли ты когда-нибудь оконные стекла в старых домах на Бикон-Хилл?

— Никогда не был на Бикон-Хилл.

— Что ж, я расскажу тебе. Там то же явление, только для того, чтобы увидеть его в Бостоне, понадобилось около ста лет или больше того. А теперь ответь мне, ты, башковитый физик, можете ли вы измерить, исследовать те изменения, которые произошли со стеклами в Бикон-Хилл?

— М-мм, наверное нет.

— Здесь то же самое. Кто-нибудь пробовал изучить изменения в тканях человека, вызванные тридцатилетним воздействием микроультракоротковолновой радиации?

— Нет, но…

— Никаких «но»! Никто и не пытался! А я видел результаты этого воздействия. И мне пришла в голову неплохая идея, хотя, возможно, я и ошибаюсь. Однако чувствую себя гораздо бодрее с тех пор, как стал постоянно, куда бы ни выходил, носить пальто на свинцовой подкладке.

— Может, вы и правы, док, — сдался Стивенс. — Не стану спорить. А как насчет Уолдо? Повезете меня к нему? Поможете поговорить?

— Когда ты хочешь встретиться с ним?

— Чем раньше, тем лучше.

— Связывайся, в таком случае, со своей конторой.

— А вы готовы прямо сейчас? Меня это устраивает. Контора же здесь ни при чем — я в отпуске. Тем не менее наши проблемы не дают мне покоя даже сейчас, и я хочу, в конце концов, дойти до самой сути.

— Значит, кончай трепаться и пошли.