Дети Мевы (СИ)

Моя мать была замужем трижды, все три замужества быстро закончились. Все три парня были до предела молоды. Первого она взяла совсем мальчишкой, а через шесть лет молча вернула его матери, - парень умудрился ей изменить. Традиция, вообще, позволяет за такое убить, но Ника просто вернула его родителям. Второго она пасла с четырнадцати лет. Привозила ему подарки, книжки, следила, как и чему он учится. Когда мальчика справил совершеннолетие – забрала своим мужем. Он умер через четыре года, во время эпидемии на планете. Третьим был Макси, она нашла его пятнадцатилетним и собиралась ходить кругами до совершеннолетия, но его мать настояла, чтобы отдать его раньше.

Может ли быть, что Ника влюбилась в даккарца? Почему нет? Раса не важна. Он должен быть молод и верен ей. Может ли быть, что она хранит ему верность? Даккарцы ревнивы, уж я-то знаю. Но ревнивы, по большей части, к мужчинам своей же крови. Так что с её стороны вполне разумно решить не спать с другими даккарцами, просто чтобы не нервировать мальчика. Я усмехнулась. Моя мать так же, как и я, заключает браки только по большой любви, просто в любви она не так привередлива. Она умеет влюбляться, потому что пришло время. А я не умею.

Даккарцы закончили поход мести. Не побеждённые, не откинутые противником, а просто взявшие, что хотели, и отступившие. Шокированная Республика поспешила откреститься от желания добивать даккарцев и просто свела этот вопрос на «нет». Её войска ещё с месяц стояли в Свободных землях, в холодном напряжении с войсками САП. Через месяц Республика официально заявила, что войска покидают территорию.

Война в тридцать семь дней! Мне хватило восьми, чтобы развернуть портальную сеть для неолетанок. И оставшихся двадцати девяти, чтобы смести с рынков всех конкурентов других кровей. Арнелет не просто не потерял, – мы выиграли на этой войне огромные деньги. Практически весь бизнес торговли людьми перешёл под наш контроль. И под мой, потому что я теперь словно паук – повелитель пространства, тянула за любые ниточки. И первой была Эдолла. Очень мне хотелось вновь сменить зелёное платье мастера Хинти на красное платье хранительницы Истины.

Я стояла у высокого алтаря Мевы из красного камня. Служительницы храма несли цветы и амосу. Эдолла натянуто улыбалась. Остальные чётко делились на две группы: тех, кто был рад моему возвращению, и тех, кто и первый раз не понимал, что я тут делаю. Энастения смеялась, попивая Амосу:

- Сознайся, Марика, ты этот пост за красные платья любишь? - Последнее время бабка общалась со мной более на равных, признав моё возвышение. - Приятно видеть, когда дети взрослеют. А то я до сих пор помню, как Дани пыталась сплавить мне тебя в младенчестве. Правильно сделала, что не взяла! У неё, вообще, дочери хорошо получаются, а ты – так просто шедевр!

Я хмыкнула. Когда я родилась, мать была чересчур молода и пыталась отдать меня на воспитание своей матери – Энастение. Если бы бабка тогда не заупрямилась, возможно, я бы выросла нормальной неолетанкой. А так, что получилось – то получилось.

Роджер:

Я сидел над бумагами. Прошёл месяц после похода за прощением. Теперь о случившемся каждый день напоминал только чёрный осколок чаши Даккара, который я хранил на столе, да ещё чувство пустоты, периодически затоплявшее душу.

Я думал, кровь заполнит эту пустоту, безумная месть притупит собственную вину, выжжет. Не выжгла. Просто добавила гадкого привкуса бессмысленности и разочарования.

Я плеснул в бокал коньяка. Здесь, в Кострах, мне почему-то хотелось пить коньяк именно из бокала, идеально чистого, блестящего на солнце резными гранями. Марика, как и обещала, больше не звонила. Звонили почти каждый день её женщины. А Марика пополняла мои счета и ждала. Чего ждала? Что я добровольно вернусь быть её рабом? С этим стоило заканчивать. Нужно было рвать эту связь. Прекращать пить дорогой коньяк за её деньги. Прекращать давать ей надежду.

После возвращения с Селены, Остров богов принял меня по-другому. В первую очередь, это касалось секса и женщин. Неолетанки теперь обходили меня стороной, в крайнем случае, вежливо здоровались. Драконы, по большей части, тоже обращались официально и близко не подходили. А ту пару-тройку девочек, кто плевал на все приличия и просился ко мне в постель, я отшивал сам – из-за обещания, данного Марике. С сексом стало плохо. Но ни за секс, ни за коньяк, ни за что другое к Марике я не вернусь.

Я опять взглянул на бумаги. Даккар искал себе новую планету. Все разведподразделения занимались прочёсыванием вариантов с нужным климатом, местоположением, ресурсами. Возможно, новый Даккар лежал именно в моей папке. Как знать! Работа и военный уклад жизни вернули меня в некоторое равновесие с самим собой. И единственное, что сейчас не давало этому равновесию установиться окончательно, это Марика.

Она пришла радостная, просто сияющая, я ведь позвал её сам. Без пререканий села в кресло, на которое я указал:

- Ты хотел поговорить?