Дети мяча

Завистливый Дадабай побледнел при виде такой неслыханной милости эмира, а не посмевший отказаться Есаулов брезгливо поджал губы и неловко ткнулся носом в пропахшую потом, пыльную туфлю.

– Подойди и ты, Рамсей, – продолжал эмир, протягивая Берёзкину другую ногу для поцелуя. – Теперь, когда вы оба убедились в нашем благоволении, мы скажем вам, зачем мы вас пригласили. Как и у всякого великого правителя, у нас есть футбольная команда. Но эти дети порока играют столь скверно, что по итогам прошлого сезона мы вынуждены были половину команды посадить на кол, а тренеру отрубить голову.

Мы уже не говорим о футболистах багдадского калифа или турецкого султана, но даже презренная команда хивинского хана встала в турнирной таблице выше нашей! Жители Бухары не желают ходить на матчи, отказываются смотреть на мерзкую игру своих соотечественников. Из-за этого мы лишаемся доходов и блеск нашей славы меркнет в глазах простых людей. Мышь печали грызла рахат-лукум нашего сердца. И тогда мы призвали мудрецов, чтобы спросить у них совета. Наши мудрецы постигли множество премудростей в футболе, им хорошо известно, как надлежит играть в эту игру, но, увы, практика не их ремесло. Однако мы дали мудрецам два дня сроку и великодушно предупредили, что если они ничего не смогут придумать за это время, то из их бород будут сплетены опахала для дворцового мухобоя.

И когда кончился отведённый им срок, мудрецы принесли нам Зеркало Будущего, изготовленное ими с помощью магии из волшебного камня, священной воды и мозгов скорпиона. И в этом Зеркале увидели мы игру команды, в тренерах коей подвизаешься ты, Рамсей, и искусство игроков согрело огнем удовлетворения нашу кровь и повысило содержание в ней гемоглобина. И в том же Зеркале могли мы лицезреть ваши газеты, из которых и узнали о твоём, Бест, вызывающем поведении.

Насмотревшись вдоволь, мы приказали мудрецам в недельный срок построить машину времени, чтобы перенести вас обоих к нам и зачислить в нашу команду. К великому сожалению, Положение о соревнованиях запрещает нам принимать в команду из других клубов более двух игроков за сезон, включая тренера. Поэтому мы решили ограничиться вашими кандидатурами.

Сначала у мудрецов дело подвигалось очень медленно, но, огда мы пообещали сделать из них штанги для футбольных ворот, работа пошла веселее, и не далее как вчера постройка машины была завершена. Причём, к нашему удовольствию, мудрецам удалость устроить всё таким образом, что пассажиры этой машины помимо своей воли начинают говорить и думать на языке той страны, куда они перенеслись. Мы щедро вознаградили мудрецов, выдав им бесплатные абонементы на посещение всех игр с участием нашей команды.

– Великодушие светлейшего эмира не имеет границ, – наперебой заголосили придворные, сгибаясь в поклонах. – Он щедр как солнце!

– Он щедрее солнца! Он – живительная влага, орошающая посевы счастья и благоденствия! Он…

– Довольно, – махнул рукой эмир. – Так вот, Бест и Рамсей, вы видите, что мы умеем быть благодарными… И вас мы тоже не обидим. Мы осыплем вас милостями, предоставим отдельную жилплощадь, дадим по три красивых и добродетельных жены, зачислим на выгодные и доходные должности. К примеру, что ты скажешь, Бест, о должности нашего главного богослова?

– О многоуважаемый руководитель! – испугался Есаулов. – Я… раньше… работал по другой специальности! Я – не справлюсь…

– Ничего, справишься, – возразил эмир. – Мы зачислим тебя на заочное отделение медресе, на факультет, готовящий мулл.

– Я не пройду по конкурсу! – в отчаянии воскликнул Виктор Альбертович.

– Мы примем тебя без экзаменов, – и эмир благосклонно похлопал Есаулова ногой по плечу.

– Но… м-м-м… я… так сказать…

– О ослепительный и гуманнейший владыка! – снова пришёл на помощь Рахимбек. – Моё короткое знакомство с этим человеком позволяет предположить, что он довольно косноязычен. Что подумают правоверные мусульмане, если главный богослов не сможет связать двух слов. Не вообразят ли они, что он напился?

– Ты прав, Рахимбек, – согласился эмир. – В таком случае мы зачислим Беста нашим старшим евнухом. Там ему не придётся много разговаривать.

– А… как же мои жёны? – трясущимися губами пролепетал Есаулов.

– Ты будешь числиться евнухом только по документам, – пояснил эмир. – Это не помешает тебе иметь жён, но ты должен будешь держать их существование в тайне, дабы не изумлять непосвящённых и не вызывать среди них кривотолков.

– Это ничего! Я согласен! – замахал руками Виктор Альбертович и ещё раз чмокнул повелителя в пятку.

– Ну вот, с тобой улажено. Внесите его в платёжную ведомость! – распорядился владыка. – Теперь ты, Рамсей… Тебе мы решили оказать высокую честь стать нашим главным банщиком.

– О несравненный эмир, любимый племянник аллаха! – отвесил поклон стоящий неподалёку от трона худощавый человек с внешностью дипломата. – На должности главного банщика числится правый полузащитник.