Дети моря. Трилогия

Пока убывала вода и дул попутный ветер, шлюпка быстро неслась по реке. Мы, лежа на банках, рассказывали друг другу небылицы. Иногда Костя вскакивал и в подзорную трубу рассматривал берега. Потом передавал мне и говорил:

— Вы видите, мой друг, там, на берегу, раскинут вражеский лагерь…

Хотя в трубу и было вставлено увеличительное стекло, однако оно лишь мешало смотреть, затуманивая даль. В трубу я ничего не мог рассмотреть, зато поверх трубы хорошо видел рыбачьи избушки, или, как говорил Костя, вражеский лагерь.

Вскоре Костя заметил вдали на реке лодку.

— Догнать! — скомандовал он.

Но догонять лодку не пришлось. Она плыла нам навстречу.

Оказалось, что это не простая лодка, а моторный катер. В нем сидели офицеры и матросы.

Катер подошел к нашей «Молнии».

— Куда идете? — спросил морской офицер, сидевший у руля.

— Рыбу ловить, — ответил невозмутимо Костя.

— Откуда?

— Из Соломбалы.

— Далеко забираетесь. На вас рыба и поближе найдется, — сказал офицер. И вдруг приказал: — Обыскать!

Мы испугались. В минуту все снаряжение нашей экспедиции было перевернуто и перерыто.

— Это что за пулемет? — спросил офицер, рассматривая нашу подзорную трубу, и, не дождавшись ответа, выбросил ее за борт.

— Господин офицер, не надо, — захныкал я, — это мы играем.

— Дурацкие игры! Лодку тут не встречали?

— Нет, — сказал я.

— Это которая на веслах шла? — как бы припоминая, перебил меня Костя.

— Все лодки на веслах, — заметил офицер, усмехаясь.

— Это которая небольшая, черноватая? — тянул Костя. — Мы же, Димка, видели — она в Курью речку свернула. Помнишь?..

— Помню, — утвердительно сказал я. — В ней еще двое ехали…

На лице у Кости я заметил досаду. Ведь никакой лодки мы не видели. А на той лодке, о которой говорил офицер, могло быть и три человека.

Но, по счастливой случайности, я не ошибся. Офицер стал внимательным. Он, видимо, поверил нам.

— Куда свернула?

В Курью! — в один голос воскликнули мы и наперебой начали объяснять, как попасть в речку Курью.

Спустя несколько минут мы были свободны и продолжали свой рейс.

— А что если они обыщут всю речку и никого не найдут? — спросил я у Кости.

— Конечно, они никого не найдут, — ответил Костя, ликуя, — а в это время те, кого они ищут, будут уже далеко…

— Тогда они погонятся за нами.

Костя присвистнул:

— Не догонят!

Ветер тем временем переменился, и шлюпку стало прижимать к левому берегу. Течение тоже повернуло. Лодка почти не двигалась.

— Давай бечевой потянем, — предложил я. — Мы всегда против течения бечевой карбас водим, когда с дедушкой на рыбалку ездим.

К борту шлюпки мы привязали веревку. Один из нас шел по берегу и тащил шлюпку. Второй сидел в шлюпке и управлял. Утомившись, мы решили подождать, пока вода будет убывать. На берегу, в кустарнике, мы разожгли костер и повесили над ним чайник. Я забросил удочки и донницы. Не прошло и минуты, как был пойман большой пучеглазый окунь. Костя тоже закинул удочки. Но больше ни одна рыбка не задевала наживки.

Окуня опустили в ведро с водой. Было интересно смотреть, как он, изогнувшись и распустив розовые плавники, ходил в нашем «аквариуме», то и дело натыкаясь на стенки.

Напившись кипятку и закусив сухарями, мы улеглись на траву и уснули.

Нас разбудило горячее полуденное солнце. В воздухе гудели оводы. Было нестерпимо жарко.

Мы выкупались и снова отправились в путь.

Это место, укрытое длинным изогнутым островком, в самом деле походило на кладбище. Здесь было тихо. Высокие березы и ольхи густо росли на островке, защищая бухту от ветров.

Мелодично посвистывали в зарослях невидимые птицы.

Мачты, склоненные и обломанные, торчали над бухтой, как кресты. Кое-где корабельных корпусов не было видно, и лишь мачты и реи вылезали из воды. Это были кресты над утопленниками.

Всюду над водой возвышались облезлые кормы с поломанными рулями. Старый почерневший бот завалился на берег. Обшивка отстала от бортов и топорщилась, словно оперение у большой мертвой птицы.

На берегу распластались борта шхун, лежали скелеты из килей и шпангоутов[16], обломки рубок и палубных надстроек, глубоко вросшие в песок. Они нашли здесь, в бухте, свой покой. Престарелые странники — шхуны, боты, яхты, лодки, карбасы — закончили жизнь. Когда-то они бороздили Белое море и Ледовитый океан, заходили на Новую Землю, в норвежские фиорды, в Христианию[17], Лондон и Ливерпуль. Моряки, плавая на них, ловили треску, зубатку и морского окуня, промышляли тюленя, собирали гагачьи яйца.

Плоскодонные речные баржи приютились среди морских судов.

Но самым интересным из того, что увидели, была большая красавица шхуна. Она даже не имела крена, и на мачтах ее сохранились остатки снастей. Позолоченные выпуклые буквы на носу чуть покривились, но мы без труда прочитали название шхуны — «Бетуха». Мачты были высокие, слегка склоненные назад. И это придавало шхуне особенную прелесть. Такие шхуны рисуют в книгах. На носу была вырезана фигура девушки.

— Какая длинноволосая женщина! — сказал Костя.

— Не женщина, а обыкновенная русалка. Знаешь, Костя, они живые очень злые: заманивают моряков и отравляют.

— Вранье, живых русалок не бывает.