Дети на ветру

Дядюшка ничего не ответил, но тетушка догнала его и сказала:

— Нельзя ли отправить его обратно?

Миёко и Сампэй сидят на веранде у гостиной. Миёко с серьезным видом разговаривает с Сампэем — она учится в шестом классе и потому ведет себя, как старшая сестра.

— Как же ты ухитрился забраться на дерево, Сампэй-тян?

— Плюнул на ладошки да и залез. Подумаешь, дерево!

Миёко позвали из дома, и она ушла на кухню.

— Эй, Косукэ! Я что-то придумал.

— Что? — откликается Косукэ. Косукэ старше Сампэя, он учится в третьем классе.

— Мне брат рассказывал: вот на таком ящике, — Сампэй показывает руками, какой величины должен быть ящик, — надо написать: «Птичий дом» — и повесить на ветку. Тогда сразу же прилетят птицы и поселятся в нем.

— Да ну! — восхищается Косукэ.

— Точно!

— Давай завтра попробуем сделать такой дом.

— Давай.

С утра Косукэ и Сампэй очень заняты. На веранде разложены пилы, молотки, поломанные ящики от конфет. Мальчики увлеченно пилят, вбивают гвозди…

— Что это вы делаете? — спрашивает Миёко, но ответа не получает. — Слышишь, Косукэ! Что ты делаешь? — Миёко трясет брата за плечо, и тогда он, наконец, поднимает голову.

— Ящик.

— А для чего?

— Дом будет.

— Какой дом?

Косукэ не удостаивает сестру ответом. Он и Сампэй молча трудятся. Миёко с недоумением глядит на неуклюжие сооружения, которые они называют ящиками. Особенно то, что делает Сампэй, вовсе уж не похоже на ящик.

— Сампэй, дай-ка мне его.

И, взяв пилу, Миёко выравнивает срез досок, подгоняет размеры, сколачивает доски гвоздями, кое-как придав поделке форму ящика. Однако Миёко очень гордится своей работой.

— Ну вот, нравится?

— Угу.

Сампэй доволен. Берет ящик в руки и, отстранив немного от себя, разглядывает его. Ему представляется, что в домике спит маленькая птичка. Она лежит на боку, положив голову на изголовье из травы и вытянув лапки.

— Вот и готов домик.

Сампэй думает, что в руках у него прекрасное жилье для птички, и ему хочется поскорее написать на нем: «Птичий дом». Тут и Косукэ кончает работу. Взглянув на его поделку, Миёко фыркает:

— Это что же, ящик?

— Ящик! — недовольно буркает Косукэ. В руках у него нечто бесформенное: не то треугольник, но то четырехугольник. С одной стороны торчит лишний кусок доски, с другой — недостает. В образовавшуюся щель просвечивает свет.

— Ты считаешь, что это ящик? — Миёко берет домик в руки и разглядывает его.

— А что же еще! — сердится Косукэ, но сердце его сразу же смягчается, как только он вспоминает, что этот домик будет висеть на ветке дерева и станет жильем для птиц. И он говорит сестре: — Миёко, напиши на нем иероглифы. А?

— Какие?

— Как бы это получше назвать… «Птичий дом»? «Дом для птиц»?

— Нет, не так. Надо написать: «Птичий домик», — говорит Сампэй.

— Может, «Птичья гостиница»? — предлагает Миёко.

— Да нет же! «Птичий домик»! — кричит Косукэ.

— Ну ладно, ладно!

Миёко приносит кисть и тушь и пишет так, как пожелали мальчики. И чтобы птицы сразу могли понять, что это такое, она пишет не иероглифами, а азбукой [33]и чтоб виднее было — со всех сторон. Тем временем мальчики разыскивают веревки — ящики нужно привязать к веткам.

— А где вы повесите ваши домики? В роще? — спрашивает Миёко.

— Нет, — сердито отвечает Косукэ.

А когда Миёко пытается увязаться за ними, решительно прогоняет ее.

Мальчики уходят, а через полчаса следом за ними идет Миёко. Вскоре она бежит обратно, громко крича:

— Мама! Мама! Косукэ и Сампэй забрались на верхушку дуба.

Когда было обнаружено, что Косукэ и Сампэй забрались на высокий дуб, чтобы повесить там домики для птиц, им строго-настрого запретили ходить в рощу. Сегодня они пошли на речку, но им было сказано, что в воду входить нельзя. Можно только смотреть на речку с дамбы. И они сидели на дамбе и смотрели на воду, а более десятка мальчишек, больших и маленьких, весело перекликаясь, плескались в реке. Некоторые из них звали к себе Косукэ:

— Эй, Косукэ! Чего не купаешься? Иди к нам.

Косукэ спустился с дамбы и сел у воды, на травку. Сампэй присел на корточки рядом. Ребята разговаривали только с Косукэ, и Сампэю стало скучно. Надоело сидеть и молча глядеть, как все шумно резвятся в реке. Тут до его слуха донесся разговор двух взрослых на дамбе.

— Читал? В газетах писали… Аояма Итиро…

— Так это сын того Аоямы?

Сампэй не мог больше оставаться на месте. Он огляделся: неподалеку были мостки для стирки белья. В глаза ему бросилась деревянная бадья, наполовину наполненная водой. Вот это интересно!

Сампэй подошел к бадье. Всякий раз, когда набегала волна, бадья слегка покачивалась на воде. Сампэй сразу же залез в бадью — она была похожа на лодку. Это было куда занятнее, чем сидеть на берегу. «Вот тут и поиграю!» — решил Сампэй.

Он мигом слетал на берег, нашел длинный бамбуковый шест и оттолкнул бадью от берега. Бадья качнулась и поплыла вдоль берега.

Ты, кораблик мой,
Корабль! —

запел Сампэй.

Он хотел, чтобы все люди на берегу видели, как интересно ему играть. Но никто ничего не сказал. Тогда он залез в бадью.

Ты, кораблик мой,
Корабль!
Деревянная бадья!—

пропел он.