Дети на ветру

Но снова никто ничего не сказал. Тем временем его корабль отнесло уже шагов на пять от того места, где купались мальчики. Бадья все еще плыла вдоль берега, и если бы он захотел спуститься вниз по течению, то мог бы очень просто это сделать. А что, если отправиться в плавание? Решено! Сампэй оттолкнулся шестом от берега, направив бадью на середину реки. Течение было быстрым, бадью тут же завертело и понесло. Испугаться и закричать было не к лицу такому мужественному человеку, как Сампэй, и он продолжал распевать громким голосом, как будто ничего не случилось:

Ты, кораблик мой,
Корабль!
Деревянная бадья.

Отплыл еще немного. Стало слышно, как громко шумит вода. Теперь его стремительно несло вниз по течению. Вцепившись обеими руками в края бадьи, он несся но самой стремнине, не прося о помощи, не оглядываясь вокруг, хотя и побледнел немного.

Ну и волны!
Вот так волны! —

пел он.

Мальчишки, плававшие в реке, выскочили из воды и с воплями понеслись по берегу за бадьей.

В пяти тё вниз по течению деревенская речка впадала в большую судоходную реку, по которой плавали плоскодонные суда. А до впадения в реку были глубокая пучина и водопад. В пучине была страшная круговерть. И вот туда несло бадью, в которой сидел Сампэй.

В это время доктор Укаи выехал верхом на лошади навестить больного — на его участке располагались лишь горные деревушки, поэтому к больным он ездил на лошади. Укаи как раз проезжал по дамбе, когда мальчишки подняли крик.

— Эй! Что там случилось? — окликнул он их.

И узнав, что Сампэя унесло вниз по реке, доктор пришпорил копя и быстро поскакал по дороге вдоль дамбы. Берег реки густо зарос бамбуком, и всякий раз, когда бамбук расступался, образуя просвет, дядюшка Укаи оглядывал реку. Однако, проскакав два тё, он все еще не обнаружил Сампэя.

Итак, дядюшка Укаи скакал на лошади по дамбе. Он искал Сампэя, которого унесло в бадье вниз по течению. Всякий раз, когда бамбуковые заросли расступались, образуя просвет, дядюшка Укаи осматривал реку, и так он добрался до пятого просвета, а Сампэя все не было видно. Тогда он подумал:

«Так далеко мальчишку не могло отнести».

От того места, где дядюшка остановился, вниз к реке вела тропинка — обычно женщины полоскали там белье. Дядюшка Укаи спустился на лошади к берегу и, выехав на середину реки, огляделся. «Все-таки он где-то выше по течению», — сказал он сам себе и поехал вниз по течению, разбрызгивая воду. Вода доходила почти до колен лошади. Дядюшка внимательно вглядывался в воду: не лежит ли где на дне бадья, не видно ли тела мальчика. Через два-три тё река заворачивала за выступ горы к глубокой пучине. Дядюшка вывел лошадь на берег. «Надо поискать в пучине», — подумал он и вдруг услышал:

— Дядюшка!

Он поглядел туда, откуда донесся голос, — совсем рядом за скалой, в тихой заводи сидел в бадье Сампэй.

— О! Сампэй! — вырвалось у дядюшки.

— Меня унесло.

— Ну ладно, ладно! — сказал дядюшка.

— Да, знаешь, как страшно было! Течение очень сильное.

Тем временем дядюшка отвязал от седла веревку и бросил ее конец Сампэю.

— Лови! Поймал? Смотри не переверни бадью.

Так он и тащил Сампэя на веревке до мелкого места. Там подтянул к себе бадью и вытащил из нее Сампэя.

— На этот раз обошлось. Заставил же ты меня поволноваться!

— А вы и вправду волновались, дядюшка?

— А как же! Думал, ты утонул.

— Не утонул бы! Эта река не такая глубокая, как море.

— Что ты говоришь! Не такая глубокая! За лето непременно кто-нибудь да утонет.

Вытащив бадью на берег, дядюшка посадил Сампэя впереди себя на седло, и они поскакали.

— Поспеши-ка, брат, а то там все беспокоятся, — сказал он коню и погнал его.

Сампэю стало весело. Он заулыбался, но тут вдруг вспомнил о бадье.

— Дядюшка, а бадья?

— Да ладно! Кого-нибудь попросим сходить за ней.

Неподалеку от деревни им повстречались запыхавшиеся мальчишки. Лица у всех были настороженные. Однако, заметив на лошади Сампэя, они разразились радостными криками и продолжали бежать следом за лошадью, громко вопя: «Вассёй! Вассёй!» [34].

Около того места, где мальчишки купались, собралось еще человек двадцать детей, а на прибрежном лугу и на дамбе ожидало более десятка взрослых. Приблизившись к дядюшке, сидевшему на лошади, они сочувственно заговорили:

— Сколько волнений пришлось пережить!

— Слава богу, все обошлось!

Сампэю стало неловко от такого внимания, он попросил дядюшку спустить его с лошади и пошел с Косукэ домой. Ребята гурьбой бежали за ним следом и спрашивали:

— Ну как, страшно было?

— Нет, интересно, — отвечал он.

После того как Сампэя унесло в бадье вниз по реке, он стал героем в глазах деревенских мальчишек. Они приходили толпой к воротам дядюшкиного дома и звали его играть, но Сампэю было запрещено общаться не только с деревенскими мальчишками, но даже с Косукэ. Играть можно было только с Миёко. Она стала его «надсмотрщиком».

— Сампэй-тян, давай складывать фигурки из бумаги. Я тебе журавлика сделаю, — предложила Миёко, но Сампэю эта игра сразу же надоела.