Дети надежды

Один из приставов схватил Яромира за руку, ту, что ещё хранила тепло маминой ладони, и потащил к выходу. Второй медик воспользовался парализатором со снотворным, и обмякшее тело мамы упало на пол. В это время от криков проснулся отец. Наверное, он понял всё в один момент… Он схватил за ноги оказавшегося рядом с ним пристава — руки у отца всегда были сильные — повалил, стал душить… С отцом не стали обращаться так бережно, как с матерью, его били ногами по голове…

Чудовище снова зашевелилось внутри Яромира, он вцепился зубами в руку пристава и не отпускал, пока не почувствовал, как в шею впилось жало парализатора.

* * *

Он лежал, вслушиваясь в тихое жужжание сканирующих приборов. Он не открывал глаз. Нет, он не боялся и не уговаривал себя, что всё произошедшее было только страшным сном, что вот сейчас он проснется, и всё будет хорошо… Это не сон, и всё плохо, а если бояться — будет ещё хуже. От страха никакого толку… Яромир прислушивался, стараясь определить, где он, что увидит, когда откроет глаза. И эти незнакомые голоса — они точно говорили о нем, можно послушать, пока на него никто не обращает внимания, попытаться понять, что его ждет…

— …полностью здоров, как и предполагалось…

— А ведь «ф-про» у него самая наипростейшая — кости, мышцы, иммунная система…

— А что ещё нужно? Сила, здоровье… Я так считаю: чем меньше наворотов, тем эффективнее действие. «Ф-про» ведь не для того разрабатывали, чтобы красоту наводить…

— Ну, мне красоту наводили. Пока никаких проблем.

— Проблемы начнутся, когда ты решишь собственное потомство завести.

— Поживем — увидим… Мы с ним закончили?

— Да, выключай.

Жужжание постепенно стихло. Яромир очень осторожно приоткрыл один глаз. Совсем чуть-чуть. Стены, ослепляющие своей белизной, свет достаточно яркий, но при этом мягкий, не раздражающий. И приборы, приборы. Двое «белых мантий», но не те, что забирали его, другие, сразу видно — рангом повыше. Один — невысокий, худощавый, со строгим лицом. Второй — младше по возрасту, а выглядит, как артист из телевизора. Или как те, первые, агенты из Флорес. Утонченно-изящный, с тщательно уложенными длинными волосами. Он быстро выключает приборы, даже не глядя на Яромира. Уж не собираются ли они пустить его на органы?..

— Куда-то торопишься? — спрашивает первый.

— Лучше передать его заказчику прямо сейчас, пока кто-нибудь другой не перехватил. А то останемся ни с чем.

— Хм, а ты уверен, что мальчишка подходит? Личико-то у него хорошенькое, но всё остальное… Как сейчас принято говорить — устаревший типаж.

— Это ретро-стиль, — засмеялся первый. — Кроме того, я помню заявку: заказчику нужен именно такой типаж. У него шикарное заведение аж в первой категории, там развлечения на любой вкус… Говорит, мальчик будет отлично смотреться в черном латексе. И с кнутом…

Теперь они оба смеются. Яромир не понимает, над чем, но, похоже, «разбирать на запчасти» его не собираются. А значит — он сможет вернуться, ну, когда-нибудь сможет… помочь маме и отцу…

— Какого хрена?! — гремит голос от самых дверей.

«Белые мантии» вздрагивают от неожиданности. Визит явно застал их врасплох — двери здесь открываются бесшумно, пол поглощает звуки шагов… Яромир тоже вздрагивает и, перестав притворяться, разглядывает вошедшего. Огромного роста, даже выше отца. В черно-серой армейской форме. Офицер… правда, в знаках различия Яромир не разбирается, но почему-то уверен, что звание у визитера высокое…

— Простите?.. — спокойно заговорил первый. Только голос у него чуть дрогнул.

— Я спрашиваю: какого хрена вы не сообщили в военное ведомство о поступлении ребенка?! Вы были обязаны это сделать, как только получили судебное решение!

«Белые мантии» переглянулись. Вид у них был растерянный. А у второго — и вовсе испуганный. Офицер это тоже заметил, поэтому и подошел ко второму.

— Ты за это отвечаешь, не так ли? И, готов спорить, уже написал заключение, где мальчишка объявлен больным и непригодным к военной службе? Верно, умник? — презрительно усмехнулся военный.

Яромир заморгал изумленно, он не представлял, чтобы кто-то мог вот так говорить с всесильными «белыми мантиями». Должно быть, медик тоже не привык к такому обращению, поэтому попробовал возмутиться.

— Что Вы себе позволяете?! Кто Вы такой, чтобы…

— Я — полковник Берт Инсар, — грубо перебил офицер. — Из отдела расследований при Министерстве Вооруженных Сил. В данный момент, как раз, занимаюсь злоупотреблениями в сфере обеспечения армии людскими и прочими важными ресурсами. А тут — злоупотребление налицо, а? Ты ведь хотел продать мальчонку налево?

Медик, с которого спесь слетела окончательно, залепетал:

— Вовсе нет. Вы не так поняли… Этот ребенок… у него отклонения… он ранил судебного исполнителя… всё отражено в его карточке… вот, посмотрите…

— И правда, — офицер, взглянувший в карточку Яромира, внезапно весело расхохотался. — Смотри-ка, чуть руку не отгрыз. И такого бойца собирались для всяких блядских игрищ использовать?!

Вид у медика стал совсем жалкий. Полковник Инсар, глянув на него, снова захохотал.