Дети нашей улицы

— Хитрец! Внушаешь людям, будто они одержимы, будто мы все больны, а ты один здоров в этом квартале!

Рифаа вздохнул:

— Скажи, почему, даже если люди ненавидят меня, я ни к кому не отношусь плохо?

— Нас ты не запутаешь, как этих дураков! — завопил Баюми. — Пойми, моим приказам придется подчиниться. И благодари Бога, что ты в моем доме, иначе живым бы ты не ушел.

Рифаа охватило отчаяние. Он попрощался и вышел.

— Поручи это дело мне, — сказал Ханфас.

— У этого помешанного тьма сторонников. Нам не нужно кровопролитие.

58

Выйдя из дома Баюми, Рифаа направился домой. В воздухе чувствовалось дыхание осени, дул мягкий ветер. Весь квартал толпился вокруг прилавков с лимонами, словно отмечая начало сезона маринования. Повсюду слышались разговоры и смех. Мальчишки затеяли возню, перебрасываясь пылью. Многие здоровались с Рифаа. Случайно пыль попала в него. Он отряхнул ее с плеча и повязки и вошел в дом. Заки, Али, Хусейн и Карим уже ждали его. Друзья, как всегда, обнялись, и Рифаа пересказал им и присоединившейся к ним Ясмине разговор с Баюми и Ханфасом. Они выслушали его озабоченно и с тревогой. Когда Рифаа закончил свой рассказ, лица их стали печальными. Ясмина думала о том, какими неприятностями это все может закончиться. Неужели этому доброму человеку не избежать гибели и не сберечь собственное счастье? У всех в глазах стоял немой вопрос. Рифаа же в изнеможении прислонился головой к стене.

— Нельзя игнорировать приказы Баюми, — предупредила Ясмина.

Самым резким из них был Али:

— У Рифаа много друзей. Они проучили Батыху. И теперь его в квартале не видно.

Ясмина нахмурилась:

— С Баюми такое не пройдет! Если бросите вызов Баюми, вам несдобровать.

— А что скажешь ты, учитель? — обратился к Рифаа Хусейн.

Сидевший с закрытыми глазами Рифаа произнес:

— Не вздумайте ввязаться в драку. Тот, кто мечтает осчастливить людей, не опустится до кровопролития.

Лицо Ясмины просияло. Она не собиралась овдоветь, иначе людского гнева было не миновать, и тогда она не смогла бы встречаться со своим суровым мужчиной.

— Пожалей себя! — сказала она Рифаа.

— Мы не оставим наше дело, даже если придется покинуть улицу, — заявил Заки.

Сердце Ясмины забилось от страха, когда она представила, что живет далеко от своего мужчины.

— Ни за что не расстанусь с родной улицей, — решительно произнесла она.

Все посмотрели на Рифаа. Он медленно поднял голову:

— Мне бы не хотелось оставлять квартал.

В дверь несколько раз нетерпеливо постучали. Ясмина пошла открывать, послышались голоса Шафеи и Абды, спрашивающих сына. Рифаа поднялся, чтобы обнять родителей. Они присели, еще не отдышавшись. На их лицах было написано, что у них плохие новости.

— Сынок! — начал отец. — Ханфас отступился от тебя. Ты в опасности. Друзья сообщили нам, что пособники надсмотрщиков караулят вокруг дома.

Абда вытерла заплаканные глаза:

— Не надо было нам возвращаться в квартал, где человеческая жизнь покупается и продается.

— Не бойтесь, — стал уговаривать ее Али. — Все в квартале нас любят.

— Что мы сделали, чтобы заслужить такое наказание?! — вздохнул Рифаа.

Встревоженный Шафеи закричал:

— Ты из ненавистного им квартала Габаль! Сердце мое не знало покоя с тех пор, как ты произнес имя владельца имения!

Рифаа недоумевал:

— Вчера они сражались с Габалем, который требовал имение, а сегодня ополчились против меня за то, что я презираю имущество?!

Шафеи в отчаянии махнул рукой:

— Говори им что хочешь. Это ничего не изменит. Выйдешь из дома, и ты пропал. Но и здесь оставаться небезопасно.

В сердце Карима впервые закрался страх, но усилием воли он подавил его и обратился к Рифаа:

— Они устроили засаду снаружи. Если ты здесь задержишься, они ворвутся сюда. Уж нам-то известно, на что способны надсмотрщики. Надо бежать через крыши, а там подумаем, что делать.

— Потом ночью уйдете из квартала, — сказал Шафеи.

— И оставить им дом, чтобы они его разгромили? — вздохнув, спросил Рифаа.

Абда, заплакав, взмолилась:

— Делай, как они говорят! Пожалей свою мать!

— Продолжишь этим заниматься в другом месте, если захочешь, — резко сказал отец.

Карим задумался и привстал:

— Давайте договоримся так: уважаемый Шафеи с женой побудут здесь недолго, потом вернутся к себе, как будто просто приходили в гости. Ясмина направится в аль-Гамалию, вроде как за покупками. А на обратном пути незаметно проскользнет в мой дом. Так ей будет проще, чем лезть через крыши.

Шафеи согласился.

— Тогда не будем терять ни минуты, — продолжил Карим. — Я пойду осмотрю крышу.

Он вышел из комнаты. Шафеи поднялся и взял сына за руку. Абда сказала Ясмине, чтобы она собирала вещи в мешок.

Расстроенная, она принялась за дело, но внутри нее нарастал протест. Абда подошла к сыну, чтобы поцеловать, а Рифаа с грустью продолжал размышлять о своем положении. Ведь он всем сердцем любил людей. Как он мечтал сделать их счастливыми! А теперь на него обрушилась их ненависть. Неужели аль-Габаляуи допустит его поражение?

— Идите за мной! — сказал вернувшийся Карим.

— Мы найдем тебя позже, обязательно найдем, — проговорила сквозь слезы Абда.

Шафеи еле сдерживался:

— Ступай с миром!