Дети нашей улицы

Через час Арафа вышел из лаборатории, сел на диван и стал наблюдать за улицей. После работы в тишине его слух наполнился шумом жизни, в которой смешались крики торговцев, женские разговоры, громкие шутки, обрывки ругательств. Людские потоки в обе стороны не иссякали. Вдруг он заметил нечто новое у стены противоположного дома — передвижную кофейню, сооруженную из корзины, накрытой старой шалью. На ней были расставлены коробочки с кофе, чаем, корицей, турки, большие и маленькие чашки, ложки. На земле сидел старик и обмахивал печку, поддерживая в ней огонь, а за корзиной стояла девушка и приглашала приятным голосом: «Кофе! На ваш вкус!» Эта кофейня расположилась на пересечении кварталов Рифаа и Касема. Большинство клиентов составляли владельцы ручных тележек и бедняки. Арафа засмотрелся через решетку на девушку. Какое милое смуглое лицо в черном платке! Темно-коричневая галабея, закрывающая ее от шеи до пят, с подолом, волочащимся по земле, когда она подносит заказ или возвращается на место с пустым стаканом. Эта скромная неприметная галабея, но какое роскошное тело! Красивые цвета меда глаза! Вот только левое веко покраснело. Туда попал пепел или грязь. Она дочь этого старика, в их лицах очевидное сходство. Он зачал ее уже в преклонном возрасте. Такое не редкость на нашей улице. Решившись, Арафа крикнул ей:

— Девушка! Чашку чая, пожалуйста!

Она нашла его глазами и быстро налила чай из чайника, наполовину погруженного в золу. Она перешла дорогу и поднесла ему чашку. Он улыбнулся.

— Два миллима[13]!

— Дорого! Но для тебя ничего не жалко!

— В большой кофейне, — недовольно заметила она, — намного дороже и ничем не отличается от того, что ты сейчас держишь в руках.

Не дождавшись ответа, она ушла. Пока чай не остыл, Арафа начал пить, не сводя с нее глаз. Как он был бы счастлив обладать такой молодой женщиной! Ничего, что веко у нее воспалено. Это легко лечится. Но для женитьбы ему нужна определенная сумма денег, а ее все еще нет. Подвал отделан. Ханаш может спать в коридоре или в приемной, если пожелает, при условии, что выведет там всех клопов. Арафу отвлекли перешептывания на улице. Люди оглядывались в конец улицы, говоря друг другу: «Сантури!.. Сантури!» Согнувшись, как мог, Арафа увидел через решетку, как в окружении своих подручных шагает надсмотрщик. Проходя мимо передвижной кофейни, он остановил взгляд на девушке и спросил одного из своих людей:

— Кто такая?

— Аватеф, дочь Шакруна.

Надсмотрщик вздернул брови, заигрывая, и проследовал в свой квартал. В этот момент Арафу охватили злость и беспокойство. Он подозвал девушку, чтобы она забрала пустой стакан. Она быстро подошла, приняла стакан и взяла у него деньги. Указывая подбородком в ту сторону, куда ушел Сантури, он спросил ее:

— Тебе ничего не угрожает?

Она засмеялась и развернулась со словами:

— Если что, попрошу помощи у тебя. Ты готов?

Ее усмешка уколола его, но в словах Аватеф сквозила грусть, а не вызов, и от этого ему стало еще тяжелее. Его позвал Ханаш, он спрыгнул с дивана и вышел.

96

Число клиентов Арафы росло день ото дня. Однако никому из них его сердце так не радовалось, как Аватеф, когда однажды он увидел ее в своей приемной. Он забыл принять ту важную позу, которой обычно встречал посетителей, горячо поздоровался с ней, усадил на тюфяк перед собой и опустился перед ней на корточки. Счастью его не было предела. Он обвел ее взглядом и остановился на левом глазе, который практически не открывался из-за припухлости.

— Ты запустила глаз, милая! — упрекнул он ее. — Уже в тот день, когда я тебя увидел, он был красным.

Она стала оправдываться:

— Я промывала его теплой водой. Я так занята работой, что мне было не до того.

— Ты не должна забывать о своем здоровье! Особенно если речь идет о таких красивых глазах, как у тебя.

Она смущенно улыбнулась этой похвале. Он протянул руку к полке за спиной, снял банку, вытащил из нее кулек и сказал:

— Вот это надо высыпать на платок, подержать над паром, а затем привязать к глазу на всю ночь. Прикладывай, пока левый глаз не станет таким же красивым, как правый!

Она взяла кулек и достала из кармана кошелек, чтобы расплатиться. Он рассмеялся:

— Нет. Ты мне ничего не должна. Мы соседи и друзья!

— Но ты же платишь нам за чай.

Он уклонился:

— Но ведь я плачу твоему отцу, этому почтенному человеку. Я так хочу познакомиться с ним! Мне жаль, что в таком возрасте он вынужден работать!

— У него отменное здоровье, — гордо ответила она. — Дома ему скучно сидеть. Так он предается печальным мыслям. Ведь он был свидетелем тех событий, которые привели Касема к управлению улицей.

На лице Арафы появился интерес.

— Правда? — переспросил он. — Твой отец был одним из товарищей Касема?

— Нет. Но он был счастлив, когда правил Касем. До сих пор он горюет по тем временам.

— Я хочу познакомиться с ним и послушать его рассказы.