Дети неба

Из первого корабля вышло несколько стай – и сейчас приземлялось второе судно. Магнат, что было для него необычно, ничем не намекнул, чего следует ожидать. В принципе это должно было значить, что Тимор почти в полном неведении, потому что очень мало стай во дворце Магната говорит по-самнорски. С другой стороны, каракатицы давали ему случайные подсказки в своей бессвязной манере, и Тимор стал специалистом по построению теорий на основе умолчаний и проговорок, хвастовства и милостей Магната. Пять дней назад эти два корабля снялись и улетели. Магнат организовал утечку информации о том, что на борту Хранитель. Значит, вероятнее всего, планировалась акция против людей. Если людей на борту этого второго корабля не будет… что ж, это может быть очень дурной знак.

Из второго корабля кто-то выходил! То ли синглет, то ли маленький человеческий ребенок. Зрение у Тимора было почти такое же плохое, как у среднего элемента стаи, и с уверенностью он мог сказать только то, что этот пассажир – не стая. Тимор слез с подоконника и взял бинокль, который подарил ему Магнат. Прибор был тяжелый и, естественно, без какой бы то ни было стабилизации или усиления. Тимору пришлось подольщаться, чтобы добиться от Магната соединительной рамы – тот брюзжал насчет неудобства работы с ограничениями людей, но Тимор понимал, что втайне он радуется возможности покрасоваться. Он утверждал, что бинокль – изобретение его братской стаи, сделанное больше десяти лет назад.

– На самом деле вы, люди, нам не нужны, и вы это сами знаете.

Это Магнат повторял часто.

Тимор пристроил бинокль на подоконнике и стал в него смотреть, но видел только кусок мокрого от дождя бетона. И никаких признаков маленького первого пассажира. Ага, теперь ему была видна часть воздушного корабля. Главный люк был скрыт под закруглением корпуса, но у входа стояла стая. Она смотрела на что-то, что считала важным. Тимор пригляделся, изо всех сил стараясь, чтобы оптика не дрожала. По ступеням резво спустилась вооруженная стая, опустив дула вниз, но глядя во все стороны. Похоже было на господина Навскидку, который обычно сторожил Тимора.

Потом вышел человек. Мужчина, высокий. Отсюда трудно было… нет, Джефри Олсндот! Но я же думал, что он из мерзавцев Невила? Мысль мелькнула и вылетела, потому что появился второй человек.

Равна!

Тимор сгорбился, на миг отведя бинокль. Когда он снова нашел Равну, она уже спустилась вниз. Кажется, она опиралась на Джефри. Видеть ее здесь – ничего лучше он себе и представить не мог… или ничего хуже? Станет понятно, когда он увидит, куда ее поведут. Навскидку повел Равну и Джефри к небольшой тележке-рикше. Синглет уже сидел там.

Рикша поехала прочь, Навскидку пошел за ней. И направлялись они сюда, к дому Магната! Рикша скрылась из виду под башней. Тимор еще какое-то время смотрел на воздушные корабли, но видел только экипажи и стаи обслуживания.

Тимор соскользнул на пол, забытый бинокль лежал у него на коленях. Может, надо было смотреть дальше, но он был слишком занят мыслями о том, что это значит и что он должен сделать. Надо было сказать Гери и решить, как говорить с Магнатом. Тимор стал лучше угадывать, как этот воротила будет реагировать на те или иные события – пусть даже причины реакций не всегда ясны. Раньше Тимор пытался объяснить, что Равна – очень хорошая и должна быть союзником. Это не очень получалось, хотя Тимор был уверен – или почти уверен, – что Магнат ее не убьет на месте, как поступил бы Хранитель.

Вдруг его обуяла жажда действовать – план составится по ходу дела. Он встал на ноги и положил бинокль в футляр с бархатной обивкой. Камера Гери была над его камерой. Взобраться по лестнице всегда было непросто, хотя по ступеням для Стальных Когтей это проще, чем по человеческим. Сетовать по этому поводу не имело смысла – не было способа сделать ступени удобнее для его недоразвитых ног. Если бы Магнат относился к Тимору всерьез, он бы его просто перевел куда-нибудь из башни.

На узкой лестнице было прохладно, стены и ступени отсырели и стали скользкими. Дверь наверху была металлическая с резиновым уплотнением. Тимор вежливо постучал, потом приоткрыл ее.

– Гери, привет. Это я, Тимор. – Вообще никто другой не мог бы прийти к этой двери. – Можно мне войти?

Ответа не было, но Гери вообще отвечала только в очень хорошие дни. Тимор открыл дверь совсем и вошел в холодную полутьму. На самом деле по меркам Домена здесь было вполне тепло, но на добрых десять градусов холоднее, чем снаружи, и воздух в отличие от того, что на лестнице, был относительно сух. Тимор сам несколько декад прожил в этой комнате – пока его не достало отсутствие окон и неудобства, связанные с выходом на жару и возвращением в камеру. У Гери будут те же проблемы, если… когда она достаточно оправится, чтобы выйти оттуда.

– Гери?

Шевельнулись тени, высунулась голова.

– Она здесь. Говорит приходить нет.

Это была тюремщица – не особенно блестящая умом четверка, но одна из немногих стай, кое-как говоривших по-самнорски.

– Привет, Тюремщица!