Дети неба

Джефри поклонился, имитируя движение элемента, и вышел вперед. Равне показалось, что под этой серьезной манерой прячется улыбка.

– Так, на чем я остановился? – спросил Магнат, идя по помосту. – Да. Детали! На самом деле я открыл себе для этого помощника. Тимор отлично умеет учитывать детали, лучше любой стаи – кроме меня. Он даже разработал методы, чтобы планировать, что именно придется учитывать. Просто замечательно.

Равна глянула на Тимора, который теперь ехал на вагонетке. Тимор посмотрел на нее, нерешительно улыбаясь:

– Я надеюсь, ничего плохого, Равна. Это вроде того, что делаешь ты, только у тебя получается гораздо лучше.

Она улыбнулась:

– Это когда у меня «Внеполосный» рядом. А ты молодец, Тимор.

Теперь она знала, кто дал ей такие блестящие рекомендации.

Джеф тащил Тимора, а мальчик показывал различные моменты технологического процесса: как вносят промежуточные узлы через боковые двери, как стойки на главной линии с паровой тягой держат детали так, что каждый шаг сборки выполняется простыми доступными действиями. И самое большое чудо – Магнат молчал, предоставив хвастаться кому-то другому.

Джефри кивнул, глядя вниз, в толпу. Потом поднял глаза на Магната.

– Они там работают все вплотную? Я не вижу ни единой стаи.

Вопрос и тон были совершено вежливы, но Равна затаила дыхание.

Магнат несколько секунд шел вперед, не отвечая, – может быть, ожидал, что ответит Тимор. Когда восьмерка заговорила, то так, будто вопроса и не было.

– Знаешь, я же первый в мире придумал и сделал сборочную линию. Исходная идея была у меня еще на Длинных Озерах, до расщепления. А воплотил я эту идею, когда переехал в Восточный Дом. Там на востоке народ незашоренный, у них даже была эта мысль в примитивной форме. Понимаешь, почти никакая работа не требует разума полностью. На самом деле, если приходится всерьез думать о том, что делаешь, можно будет с ума сойти от скуки. И я про себя подумал: почему не взять идею цепи-часового и не усложнить ее несколько? Дать каждому элементу простую повторяющуюся работу?

Равна кивнула:

– У нас в Домене есть нечто подобное. Уличные землекопы работают большой командой. Когда кончается смена, расходятся снова по отдельным стаям, получают плату и свободный вечер.

Магнат издал раздраженный звук:

– Я же сказал, что в примитивной форме эта идея была всегда. В Восточном Доме я довел ее до степени высокого искусства. Уверен, что в Домене слышали о том, что я там делал. Проблема была с этими надоедливыми трудовыми гильдиями, да и местных аристократов надо было подкупить…

– А прочие изобретения вашего сиятельства слишком были величественны для такой маленькой страны, как Восточный Дом.

Та говорил голосом Хранителя:

– Да-да. Я тебя не забыл, Хранитель. Твои, так сказать, советы насчет моих других изобретений были необходимы даже тогда. Мне нужно было найти источники рабочей силы побольше, без этих мелких свар – и так, чтобы не было видно из Домена Резчицы.

Впереди помост открывался на что-то вроде террасы, достаточно широкой, чтобы – если даже две вооруженных стаи встанут по ее краям – вся остальная партия могла стоять вместе. Магнат остановился здесь, и некоторые его элементы подошли к краю террасы, махнув Равне, чтобы шла за ними.

– Вот здесь, в тропиках, лучшее место для моих идей. Рабочие могут сливаться в любые коллективы, подходящие для моих целей. Ни одна северная фабрика так идеально работать не может… – Он слегка наклонил к ней головы: – Ты и правда не слышишь?

Тут много чего можно было слышать: далекий топот паровых машин, ровный шлепающий стук сборочной линии, стук колес вагонеток по полу цеха. Прямо внизу стояли несколько Стальных Когтей, сдвинув головы, почти как когерентная стая. Может, они и были ею: от них туда, где стояла Равна, вела крутая лестница. Но межстайного бульканья слышно не было.

– Чего именно? – спросила она.

– Мыслезвуков! По всей этой линии, в обе стороны. Вся фабрика ими ревет. – Он ткнул мордой в направлении молчаливой маленькой четверки, шедшей за ними по помосту: – Тебя не заинтересовало, кто это?

– Ну…

Вопрос казался совершенно не связанным с предыдущим.

Четверка что-то пискнула на межстайном, но так высоко, что почти неслышно.

Радиосинглет вздохнул голосом Хранителя:

– Да, мой господин, мне сказали, что вы указываете на Аритармо. Я признаюсь в собственной слабости – я никогда не мог зайти на фабрику лично. Рация дает мне голос и слух, чтобы сопровождать моего господина Магната. Мой ассистент Аритармо пересылает описания всего, что видит, – того, что радиосинглет мог бы и не заметить.

Он еще что-то булькнул на межстайном.

– Совершенно верно, Хранитель, – рассмеялся Магнат. – Но я на самом деле хотел сказать, что вот эта фабрика – мягкий вариант Хора. И не любая стая может ее вынести.

Божидар до этого времени молчал – по крайней мере в слышимом человеку диапазоне. Он столпился поближе к перилам и весь смотрел вниз.

– На самом деле, господин мой Магнат, – сказал он, – это территория Хора, а не часть вашей Резервации.