Дети неба

Магнат посерьезнел, пристально посмотрел на Зека:

– Ну? Есть немного времени, говори.

Зек сел прямее.

– Благодарю, господин. Я редко бываю личностью, и никогда долго, но сейчас я восьмерка. Хранитель не может утаить от меня свои тайны или может не все. Он царь лжи и царь смерти. Он убивает и убивает – убивает своих!

– Ну так свергните его.

– Вы не очень много знаете об убийствах, господин? Если убиваешь часто и с умом, то можешь построить дворец террора. Когда-нибудь, быть может, он рухнет, но пока что даже за мысль об этом тебя могут убить.

– Так было, пока не появился Амдиранифани?

Зек кивнул – синглет, одной головой.

– Пока не появился Амдиранифани и хорошие условия радиосвязи, которой так ждали мои фрагменты последнюю декаду. Одно слово от вас, господин, всего одно слово надежды. Оно может все решить, оно может свергнуть Хранителя.

Магнат недоверчиво хмыкнул:

– Я знаю, что Хранитель к своим пленникам суров. К работникам иногда тоже. Его худшие эксцессы я сдерживаю. Но его шпионы дают результаты. Он дает результаты. Можешь ты на это возразить?

– Да! – Но Зек, похоже, потерял нить разговора, глаза помутнели. – Прошу прощения. Меня осталось три. Минуту.

Под кораблем проплывали Луга Резни. Сейчас уже виден был спуск к Скрытому Острову и дальше, но по-настоящему зрелищно смотрелся «Внеполосный». Воздушный корабль должен был пролететь вдоль звездолета, и шпили двигателей стояли поникшие, а нижние были раздавлены, но все равно звездолет полыхал яркой зеленью. Даже стаи, которые не знали, каким когда-то был этот корабль, были потрясены его красотой. Равна заметила, что элементы Магната все смотрят на звездолет, почти так же забывшись, как Зек, но по иным причинам.

Радист возобновил речь:

– Хранитель убил [бульк] и [бульк], – этих имен на межстайном Равна не узнала, – когда они слишком много приобрели вашего расположения. Он убил того человека, Эдви Верринга, загнал его на землю Хора, а вам сказал, что он умер от болезни.

Магнат повернулся одной головой к Зеку и заметил:

– Хранитель предложил нам осмотреть останки.

– Уловка, господин. Вспомните: он предложил это Равне и Тимору. Тимора он убедил, что Эдви может быть еще жив. Хранитель для всего использует заложников, и даже когда заложники уже мертвы, он их все равно использует.

– За уши притянуто. Я тоже мог попросить показать мне останки.

– Могли, но не стали, – коротко ответил Радист. – И если бы попросили, Хранитель бы дал вам объяснения, которые вы бы приняли. За тот год, что я помню, вашей доверчивости не было границ. – Он запнулся, Зек сжался, припал к земле. – Ой, простите, простите…

Магнат не реагировал – только поднял одну морду иронически:

– Скажешь сейчас, что это были радиопомехи?

– Нет, господин, – прозвучал тихий ответ. – Это все был я. – Может быть, но вид у Зека был сейчас недоуменный. – За то время, что у меня есть, я не совсем знаю, что еще сказать. – Он поглядел на Джефри и продолжал: – Есть одно убийство и одна ложь, которые сделали возможным все прочие убийства и всю прочую ложь. Хранитель убил Описателя Джакерамафана. И солгал, объявив Джоанну…

– Да-да, можешь не повторять. – Магнат кивнул в сторону Джефри. – Я это слышал от твоего друга Амдиранифани. – Но по голосу не было слышно, чтобы Магнат разозлился. Он почти весь смотрел наружу. Закрывая весь вид, проплывал мимо «Внеполосный» с его изящными обводами, шпили двигателей изгибались так близко, что, казалось, потянись – и достанешь. В позе Магната читалось некое потрясение зрелищем. – Описателю бы вы, люди, понравились. Он был таким наивным, таким непрактичным. До того как мы разделились, я – мы то есть – были куда изобретательнее любой стаи, занимающейся коммерцией. Нам сопутствовал такой успех, что мы не могли угнаться за собственными предприятиями. И потому мы решили разделиться на двоих: одна стая будет специализироваться на практических вопросах, а другая – предастся воображению. Трезвый делец и парящий в облаках мечтатель. У Описателя были целые тетради его изобретений. А я работал и расширял наши предприятия, пока он творил.