Дети немилости

Она хотела спросить, не в госпиталь ли идёт священница, а потом предложить помощь, но словно бы немота напала внезапно, остановился язык. Рыжеволосая рескидди глядела на неё с высоты своего роста и улыбалась так ласково, будто Неле приходилась ей роднёй — а Неле становилось почти страшно. По спине побежал холодок. Таянка не могла словами описать то, что почувствовала. Священница была странная. Неле видела, что она приболела, что её одолевает дурнота — но даже в слабости взор зеленоокой рескидди казался осязаемым, пронзительным как стрела, ярким как молния. Им словно можно было сдвигать вещи или переменять мысли в людских головах. Заворожённо глядя в глаза священницы, Юцинеле мучительно пыталась вспомнить, когда же ещё встречала такое — и вспомнила.

Так смотрел Итаяс.

Но страшен был Демон Высокогорья, и взгляд его страшил; рескидди же несла в себе свет, и глаза её излучали этот свет. Все священницы, которых видывала Юцинеле, были светлы, но эта в сравнении с ними вставала будто солнце рядом с огоньками лучин. Как полуденное солнце Рескидды давит и сбивает с ног непривычного, так давила и пугала сила этого света.

— Не бойся, — ласково сказала священница.

— Я не боюсь.

— Твоё имя — Юцинеле?

Услыхав это, Неле вздрогнула. Мурашки побежали по телу, волосы на голове приподнялись. «Как? — мелькнула мысль, словно испуганная мышь. — Что же это?.. Откуда?» — но быстро сгинула. Простое было объяснение, проще некуда.

Лонси нашёлся.

Не пропал он в неспокойных кварталах, не сгинул в тюрьме и не утонул в канале; помытарился, наверно, изрядно, но сообразил, что делать, и выкрутился. Он всё рассказал священницам, и про Неле тоже рассказал.

«Что теперь будет? — подумала Неле, начиная беспокоиться заново. — Ведь нас же подменили, всех обманули… а Мори?» В груди у неё защемило, но закончить мысль она не успела. Рыжая священница беспомощно улыбнулась, протянув руку горянке. Глаза рескидди потускнели от слабости, и взгляд уже не пронзал.

— Прости, — сказала она. — Я не хотела тебя пугать.

— Я не пугаюсь, — ответила таянка, нахмурившись. — Я Юцинеле. А вам в госпиталь надо, наверно.

— Наверно, — согласилась рескидди. — Кажется, я сейчас потеряю сознание. Не убегай, Неле. Мне нужно кое о чём тебе рассказать. Меня зовут Акридделат.

Юцинеле непонимающе глянула на неё. Невероятная догадка заставила её вскинуться и стиснуть руки у груди.

— Младшая Мать? — пролепетала она. — Вы — Младшая Мать Акридделат?!

Но зелёные глаза Акридделат уже закатились, беспомощно приоткрылся её рот, подломились колени, и первосвященница Рескидды осела на раскалённые солнцем плиты Великой площади. Неле кинулась вперёд и подхватила её за плечи, чтобы Акридделат не ударилась затылком. «Младшая Мать, — метались заполошные мысли, — она хочет сказать, что-то мне сказать… Как же это? Что? Почему мне? Это же сама Младшая Мать!..» Сердце гулко колотилось, во рту всё пересыхало. Неле, вконец растерявшись и забыв, где находится, закусила губу, осторожно опустила голову Акридделат на камни и метнулась к фонтану, чтобы смочить платок и положить ей на лоб.

Но их уже увидели.

— Ваше Святейшество! — донёсся потрясённый крик, и следом — неслаженный топот десятков ног, гомон голосов, торопливые оклики и трезвон аппаратов дальней связи. Безмолвная, дремавшая в жаре площадь ожила вмиг. Движение и гул наполнили её. Везде вдруг очутились люди, их становилось всё больше, они словно вырастали из-под земли. Мало не ополоумев, Неле обернулась, прижимая платок к груди; у неё темнело в глазах, и она подумала, что сейчас сама потеряет сознание…

Из госпиталя, сбиваясь с ног, бежали врачи.

Полузвериное чутьё, столько раз сберегавшее горянку от бед, в этот раз не выручило её. Посреди неописуемой суматохи Неле сидела как испуганный зверёк, вертя головой туда-сюда. «Убегай, — говорили выучка и нутро. — Скройся и затаись». Но разум возражал, что сама Младшая Мать просила Неле остаться, да и как бежать, если глупый маг Лонси выложил рескидди всё? Нету толку бежать. Поэтому горянка смотрела, как Акридделат поят водой, укладывают на носилки и укрывают полотном, расчерченным заклинаниями — холод от полотна расходился далеко. Младшую Мать понесли не в госпиталь, а в храм, следом за ней отправились госпожа Айет, господин Огат и другие важные врачи. Неле поёжилась и решила пойти в свою палату. С каждой минутой людей на площади прибывало, о покое можно было забыть.

Но Акридделат уже пришла в себя и успела указать на Неле, а госпожа Айет окликнула её и попросила идти с ними.