Дети немилости

Горец выплюнул ругательство. Я сделал еще шаг, и он снова отступил. Мне удавалось давить на него, но причина тому была не столько в силе моей воли, сколько в магии - «корона Бездны» медленно нагревалась, стягивая кожу. Когда-то знак помог мне справиться с Эрдрейари и Кайсеном. Итаяс стоил обоих великих старцев. Внезапно я понял, что не лицемерил, сказав: «Я счастлив был бы иметь такого подданного».

Плененный барс передо мной выгнулся, упираясь пальцами в непробиваемое стекло окна. Глаза его были как два лезвия. «Я не стану тебя ломать, - мысленно сказал я зверю. – Я не хочу сажать тебя на цепь. У нас одна цель. Не верь мне, но хотя бы... слушай».

- Предскажи будущее, - повторил я; это звучало уже как просьба.

- Тебе? Ты будешь мертв!

- Что случится потом?

Лицо таянца стало растерянным. Он снова отступил, хотя на сей раз я не двигался с места.

- Ты не можешь предсказывать мои действия, - сказал я без насмешки и превосходства. – Но можешь – все остальное. Итаяс, предскажи будущее. Что случится после того, как ты убьешь меня?

- Мне это безразлично! – выплюнул горец.

Я кивнул.

- Это граница, верно? Ты не знаешь, что случится после моей смерти. Ты не знаешь, что я сделаю или скажу, пока жив. Но ты уверен, что убьешь меня, хотя ни тебе, ни Таяну не будет от этого выгоды. Почему так? Почему ты не можешь свернуть с пути?

«Тебе нравится быть свободным и не знать страха, - добавил я безмолвно. – Но придется выбрать что-то одно. Либо я назову твой страх словами, и ты освободишься от него, либо ты забудешь о страхе и навсегда останешься его пленником».

Итаяс выпрямился. На лице его мелькнула улыбка.

На миг мне удалось разбить доспех его самоуверенности, но удержать преимущество я не сумел. Замешательство его прошло; он снова надел маску язвительного пророка. «Что за бес, - подумал я с досадой. – О чем он думает? Он опять что-то предвидит? Будь все проклято...»

- Императору уаррскому ведомо все под луной и солнцем, - проговорил таянец легко и ядовито. – Хочешь даровать мне истину?

- Я в самом деле знаю больше, чем ты. Но если ты боишься истины, я не стану мучить тебя ею.

- Ха!.. - таянец резко выдохнул. Губы его растянулись в глумливой ухмылке.

Я помолчал. «Срок не важен, - сказал я себе. - Если не выйдет сейчас, значит, не вышло бы никогда». Знаки прожгли мне кожу, я мог только надеяться, что в полумраке комнаты это не бросается в глаза. «Корона» умолкла, пробудилась «чайка», подательница спокойствия. Глядя поверх головы Итаяса, я проговорил:

- Нами обоими управляет сила, которая сильнее нас. Выше этой силы нет ничего. Но я знаю о ней и могу сопротивляться. Ты – только чувствуешь. Поэтому тобой управлять легче.

Итаяс улыбался. Лицо его застыло, глаза казались стеклянными; я не был уверен, что меня слышат, но продолжал:

- Я могу отпустить тебя, чтобы ты сам вернул себе свободу. Я могу открыть тебе все, что знаю, и стать твоим союзником. Я не могу допустить, чтобы ты оставался слепым орудием этой силы. Так ты слишком опасен.

Улыбка таянца стала шире.

- Я занятный человек, император, - сказал он ласково. – Ты высокого мнения обо мне. Но это неважно. Уже поздно. Скоро появятся атомники.

Не это я ожидал услышать. Таянец не мог решиться и тянул время? Та, что любит играть честно, понуждает нечасто. Но я вряд ли верно представлял себе ход мыслей дикаря. Разум его темен. Мне казалось, что Воин Выси не вполне в здравом рассудке; должно быть, нелегко жить с даром предвидения. Я пожал плечами.

- Я же сказал, что удостоверился. Лириния действительно привела атомники к границе Ожерелья, но дальше они не пройдут.

- Лиринне? - мягко переспросил горец. – Да, эта рескидди тоже хочет твоей крови. Но ты не понял меня, император. Атомники появятся с другой стороны.

И залился тихим издевательским смехом.

Он имел на это право.

С трудом удерживаясь от того, чтобы провести по обожженному лицу ладонью и стереть знаки, я открыл дверь – за миг до того, как Эррет распахнула бы ее ударом прекрасной ноги. Я настолько устал, что даже «чайка» моя утихла – требовалось нечто из ряда вон выходящее, чтобы я снова почувствовал беспокойство.

- Морэгтаи... – начала Эррет.

Я поймал взгляд ближайшей Белой тени и указал подбородком за плечо.

- Таянца запереть и стеречь как царскую невесту. Разрыв пространства готов?

- Через полчаса будет, - ответил кто-то.

- Паровики?

- Разумеется.

- Эррет, расскажешь по дороге.

Я чувствовал себя выжатым досуха. Мучительно клонило в сон. Оставалась надежда, что в паровике мне удастся подремать немного. «Атомники, - безразлично повторил я. – С другой стороны. Другая сторона – это Кестис Неггел. Итак, что хочет сообщить мне Эррет?» Мы как раз рука об руку спускались по лестнице, и Эррет поглядывала на меня с суеверным страхом.

- Я имел беседу с пророком, - сказал я. – Полной картины событий у меня нет, но меня вряд ли можно сейчас чем-то удивить. Что случилось?

Эррет закатила глаза и села прямо на нижнюю ступеньку лестницы.

- Кровь небесная! – сказала она с нервным смешком. – Тогда куда мы спешим? Эрисен еще не в курсе. Я надеюсь.

- Не в курсе чего?