Дети немилости

Акридделат вновь опустила веки; тень страдания скользнула по ее лицу, но тотчас же сменилась прежней умиротворенной ясностью.

— Милая, — осторожно сказал господин Ярит, — может, подождать с этим?

Эдзелет улыбалась.

Акридделат села на постели и собрала волосы повыше затылка.

— Нерсен, — попросила она, — подай мне венец.

Господин Ярит вздохнул.

— До чего тяжел, — проворчал он, взвешивая на руке головной убор из белого золота, с огромным сапфиром на лбу и обручем из череды звезд.

— Что же делать, — развела руками Младшая Мать. — Это ведь шлем.

Голова ее опустилась под тяжестью венца. Акридделат закусила губу и высоко подняла подбородок. Старшие Сестры поднесли ей затканную серебром накидку и нагрудную звезду, которая была так велика, что походила на оружие.

Акридделат встала — и пошатнулась.

Нерсен Ярит в мгновение ока оказался у жены за спиной, поддержав ее.

— Спасибо, — прошептала та и шагнула вперед. — Дети, откройте главный балкон…

— Марсет, — сказал белый рескидди, — дайте ваш посох, пожалуйста. Не хватало, чтобы Младшая Мать упала у всех на глазах.

Старуха не удержалась от улыбки; Эдзелет кинула ей короткий многозначительный взгляд. Впрочем, Марсет с понимающим кивком протянула Яриту свой посох, украшенный, как и у Эдзелет, серебряным драконом.

— Не надо, — сказала Акридделат. — Благодарю вас.

И, мягко отстранив мужа, пошла в прохладную глубь покоев.

За развешенными между колонн покрывалами не было видно, как в действительности велика зала. Свободное пространство тянулось от стены до стены; отдергивая по пути занавеси, Младшая Мать шла к противоположной стороне здания, к балкону, что выходил на Великую площадь. Все отправились за ней, и Неле, с любопытством озираясь, тоже. Арсен и Джесен отворили застекленные двери. Яркое солнце било в них — время уже пошло к вечеру, и светило клонилось к водам Джесай. Неле увидала в небе несметное полчище воздушных шаров. От растерянности она едва не шагнула вслед за Акридделат на балкон; госпожа Айет с улыбкой удержала ее. На свет вышла только Младшая Мать. Остальные, скрывшись в тенях, смотрели из-за ее спины.

Собравшись с духом, Неле глянула вниз, и холодок пробежал по спине: показалось, что площадь, вымощенную синим и красным, в единый час перемостили белым и золотым.

Неисчислимая толпа ожидала перед собором: одежды рескидди были белыми, златокудрые головы они обнажили, не боясь палящего солнца. Люди теснились, плечо к плечу, грудь к спине. Если бы они, как то случилось в Ройсте, дружно двинулись вперед или в сторону, то многие погибли бы раздавленными — но буйные южане не тревожились об этом, они хранили покой и порядок. Несмотря на мучительную жару, никто не лез в фонтаны; те, кто стоял рядом с ними, набирали воду и передавали по рядам, чтобы дальние не страдали от жажды.

Все новые толпы торопились из переулков; сколько хватало глаз, текли и текли к собору людские реки. Воды Серебряного залива не сверкали больше под солнцем — можно было пешком пройти от берега до берега, так плотно стояли лодки. Воздушные шары парили в небе, чем ближе, тем теснее, и над заливом они едва не касались друг друга боками.

Младшая Мать стояла перед Рескиддой.

Перед Ожерельем песков.

Перед Древним Югом.

Выпрямив спину, высоко подняв голову в золотом шлеме, стояла она, и концы рыжих кос трепал ветер, поднимавшийся над озером. Внизу царило безмолвие — но Акридделат подняла руки, и над площадью прокатился глухой стон. «Южная Звезда! — раздавались голоса. — Южная Звезда! Предстоящая Акридделат!»

Акридделат скрестила запястья перед глазами, потом резко выбросила вперед правую руку — жестом запрета.

Стон превратился в рев.

Неле видела, что Младшая Мать покачнулась, неловко переступила на месте — ей трудно было двигаться быстро — но площадь ничего не заметила. Там радостно вопили, упиваясь воплями, словно разгоряченные воины перед выступлением в поход. Волны крика прокатывались перед храмом, люди безумствовали от радости, точно услыхали весть о великой победе или великой надежде…

— Что они кричат? — прошептала Неле больше самой себе, но госпожа Айет прочла слова по ее губам.

— «Выстоит», — отвечала она.

— Кто? — переспросила Неле, хотя могла бы и догадаться, немного подумав.

Главная целительница чуть улыбнулась.

— Арсет, — сказала она. — Арсет выстоит в сражении с вечной смертью. В это наша вера.

Младшая Мать опустила руку, дрожавшую от слабости.

Она еще немного побыла на виду у людей, потом повернулась и шагнула в тень. Многоголосая слава летела ей вслед. Кто-то на площади запел, и напев мгновенно подхватили тысячи. Из-за неслаженности голосов и огромного их количества невозможно было разобрать слова этого восторженного гимна. Неле различила только «…слава доблести солдата на земле и в небесах!», а потом все потонуло в гуле.

«Рескидди», — думала горянка.