Дети Нитей. Восток

Марзок приехал вновь спустя пару недель после Назначения. Тогда, когда все уже стало прекрасно, а я пока еще жутко гордился тем, что Рэйв сказал о моем сходстве с Алво. Мы с Алериком занимались в тот день на площадке. Год упрямо спешил к осени, шары ярвеца желтели теперь не только на востоке города, но и повсюду вообще. Я нежно сдвигал их, чтобы открыть калитку перед тренировкой, и хрупкие лепестки плавно ложились на землю, оставляя на пальцах легкий, чуть кисловатый аромат. Занятия перестали теперь приносить исключительно боль и ощущение собственной бесполезности. Я давно заметил, что мне нравится эта борьба, стремление переиграть самого себя, сделать то, что раньше не выходило совершенно, а работа с мечом и физические нагрузки давали для подобного просто массу возможностей. Деревянный яххе давно перестал натирать пальцы, я привык к форме его рукояти, привык не сжимать ее с сумасшедшей силой, чувствовать в ладони. Уверен, мне еще многому предстояло научиться, и через пару даже не лет – месяцев я буду смотреть на свои попытки махать клинком сейчас с той же иронией, с какой вспоминаю теперь, как махал тяжеленным двуручным мечом впервые. Алерик прав, так даже дрова не рубят. Ну а последнее время я работал с усиленным рвением оттого, что меня сравнили с предком, а дядю это бесконечно забавляло. Но я знал, что он тоже гордится мной, и наслаждался этими его эмоциями.

Марзок пришел и остановился, облокотившись на калитку. Наблюдал за тренировкой с короткой, веселой улыбкой. Дядя его не видел, стоял к нему спиной, зато я это выражение лица, очень довольное, к слову, имел радость оценить.

– Дэйшу, что у тебя с ногами? Стань в стойку! – Не выдержал, в итоге, Марзок.

– Марз! – Алерик обернулся, опустил меч и широко улыбнулся. – С возвращением, дружище!

Они крепко обнялись. Я рассматривал их с бесконечной нежностью: с детства еще обожал замечать их дружбу и привязанность друг другу. Конечно, в такие моменты меня самого начинало до ужаса смущать то, что эмоции Марзока для меня – великая тайна, а чувства дяди я улавливаю во всех подробностях. Но не спрашивать же Алерика, родной он брат отца или приемный, честное слово. Я не хотел в это лезть совершенно, что бы там ни крылось. Я любил дядю, я считал его частью своей семьи – это все, что имело значение. Может, Алерик и сам понятия не имеет, что Явар – не его кровный родственник. Может, скажи я хоть слово, я вскрою тайны и ложь, которые причинят немало боли моим любимым людям. Как бы ни было мне странно чуять то, что чуял, я молчал. И собирался молчать до последнего вздоха.

– Как зрелище? – Весело уточнил Алерик, кивнув на меня.

– Приятное, надо сказать. – Марз довольно хмыкнул. – Неплохие результаты. Почему яххе, Дэйшу?

– Я хотел просить массэ Аливи отдать мне после клинок предка, – сознался я со счастливой улыбкой.

– Достойный выбор, – Марзок тоже улыбнулся.

– Думаю, будем заканчивать, – коротко усмехнулся дядя. – Мне пора возвращаться к своим обязанностям. Оставлю вас наедине.

Алерик отдал мне свой тренировочный меч, хлопнул Марза по плечу и ушел. Я принялся приводить площадку в порядок и убирать оружие, это с недавних пор стало для меня так же нормально, как дышать. Дядя, в принципе, не дал бы мне шанса на обратное. Марзок наблюдал за мной с веселой усмешкой. Когда я закончил, он предложил:

– Пойдем, прогуляемся.

Мы отправились в сторону леса. Времени – около трех часов дня, стояла невыносимая жара – такая, какой она бывает лишь в августе, когда воздух словно замирает, весь напитываясь солнцем и теплом, когда тишина настолько отчетливая, что словно звенит, и единственное движение в застывшем мареве – крошечные ниточки паутинок, парящие повсюду и оседающее на всем вокруг. Скоро начнется пора звездопадов, а с нашей поляны, если забраться на склон оврага, как раз прекрасно видно иссеченное звездами бархатное ночное небо последнего летнего месяца.

– Анха тоже приехал? – Поинтересовался я с надеждой.

– Не в этот раз, Дэйшу, – спокойно отозвался Марзок.