Дети ночи

– Бог ты мой! – выдохнул он наконец. – Вы консультировались с кем-нибудь за пределами нашего центра?

– Мне удалось, не раскрывая подробностей, выяснить кое-что у Ямасты из Международного центра по междисциплинарным исследованиям в области иммунологии при Джорджтаунском университете, у Беннета из университета в Буффало, у Пола Сэмпсона из института Трю-до… В общем, многих хороших людей.

– И что?

– Ни у одного из них нет даже гипотезы по поводу того, как ребенку с тяжелым комбинированным иммунодефицитом удается за счет использования в качестве катализатора одной лишь донорской крови добиться спонтанной ремиссии столь явно выраженной гипогам-маглобулинемии.

Моберли задумчиво потер нижнюю губу дужкой очков.

– А у вас? Я имею в виду – у вас есть гипотеза?

Кейт глубоко вздохнула. Она еще ни с кем это не обсуждала, но теперь все зависит от разговора с шефом. Она не думала о том, что это может привести к каким-то эпохальным открытиям и как-то повлияет на ее работу. Кейт заботило лишь спасение жизни Джошуа.

– Да, – произнесла она. – У меня есть теория на этот счет. – Кейт уже не могла сидеть и встала, опершись на спинку кресла. – Кен, представьте себе группу людей – допустим, обширную семью, – которая живет в каком-нибудь глухом районе в некой восточноевропейской стране. Предположим, что в этой семье распространен тяжелый, но известный науке случай комбинированного иммунодефицита… причем в форме, сочетающей все четыре варианта: ретикулярная дисгенезия, швейцарский тип, дефицит АДА и комбинированный иммунодефицит с лимфоцитами В. Моберли кивнул.

– Но мне кажется, что такая семья вымерла бы за одно поколение.

– Да, – согласилась Кейт, подавшись вперед, – если бы в этой семье не произошла мутация на клеточном или физиологическом уровне, передающаяся лишь через рецессивные гены, которая позволяет усваивать генетический материал из донорской крови для преодоления их собственного иммунодефицита. Такая группа могла бы жить столетиями, оставаясь вне поля зрения медицинских инстанций. А если учесть редкость появления двойного рецессива, есть основания предположить, что отдельные особи могут появляться на свет или с комбинированным иммунодефицитом, или с мутационной компенсацией.

– Ладно, – сказал Моберли, – допустим, что в мире есть люди – их крайне мало – с такой иммунной реакцией. И усыновленный вами ребенок – один из них. Но как этот механизм работает?

Кейт широкими мазками обрисовала полученные данные. Хотя Моберли давно работал администратором, а не практикующим врачом, она говорила с ним не как с профаном – для этого он был слишком умен и осведомлен в медицинских аспектах темы, – но и не позволяла себе увязнуть ни в сугубо технических подробностях, ни в беспочвенных домыслах.

– Одним словом, – подвела она итог, – все это говорит о следующем: во-первых, организм Джошуа обладает способностью приспосабливать донорскую кровь для восстановления собственной иммунной системы; во-вторых, в его организме есть нечто – возможно, это то особое образование в выстилке желудка, «теневой орган», который выявил Алан, – где расщепляется кровь; в-третьих, элементарный генетический материал распространяется по организму для катализа иммунной системы.

– Каким образом? – спросил Моберли, у которого горели глаза.

Кейт лекторским жестом развела руками.

– Передающим компонентом заболевания Джошуа является, скорее всего, ретровирус… нечто не менее живучее, чем ВИЧ, но оказывающее на организм противоположное ВИЧ действие. По имеющимся у нас данным, мы знаем, что распространение происходит весьма стремительно и гораздо агрессивнее, чем ВИЧ, даже в наиболее вирулентных стадиях.

– Так должно быть, – перебил Моберли, – если только это имеет значение для выживания семьи или семей с симптомами комбинированного иммунодефицита, где появилась такая мутация. Медленное восстановление иммунитета было бы бесполезным, поскольку за это время даже легкая простуда может привести к летальному исходу.

– Совершенно верно, – подтвердила Кейт, которой не удавалось скрыть волнение. – Но если удастся выделить вирус-мутант… клонировать его… то тогда…

Закончить она уже не могла, хоть это и было необходимо.

У Моберли бегали глаза, голос его дрожал.

– Об этом еще рано говорить, Кейт. Вы сами понимаете: то, о чем мы с вами думаем, пока только предположение.

– Да, но…

Он предостерегающе поднял руку.

– Но этот путь ведет к потрясающим… просто сверхъестественным результатам. – Моберли закрыл папку и подвинул ее через стол к Кейт. – Что вам требуется?

Кейт почти упала в кресло.

– Мне нужно время для работы над этим проектом. Мы дадим ему условное наименование… м-м-м… положим, РР или Р-3.

Моберли вопросительно поднял бровь.

– «РР» означает «работа с ретровирусом» или «румынское решение». А «Р-3» – «румынский рецессивный ретровирус».

– Время у вас будет, – пообещал Моберли. – И средства. Даже если мне придется продать один из компьютеров. Что еще?

Кейт уже все продумала.