Дети ночи

– Миссис Нойман, – произнес О’Рурк, – вам очень повезло, что вы успели вывезти ребенка. Ведь вы знаете, что правительство запретило усыновления примерно через неделю после вашего отъезда.

– Да, знаю.

– В общем… вам повезло.

Кейт попыталась изобразить беспечность.

– Никогда не думала, что священники верят в удачу. Разве вы не считаете, что все… как бы это сказать?… предопределено?

О’Рурк вздохнул.

– Иногда, – устало сказал он, – мне кажется, что единственное, во что можно верить и за что можно молиться, – это удача.

Он явно старался придать своему голосу твердость.

– Как бы там ни было, надеюсь увидеть вас и Джошуа на следующей неделе. Я позвоню из Денвера, и тогда мы уточним наши планы.

В прощальные фразы они постарались вложить как можно больше бодрости. После этого Кейт сидела в темном доме и вслушивалась в ночную тишину.

Работы над проектом РР велись по нескольким направлениям, и каждое из них вгоняло Кейт в дрожь и пугало ее.

В то время как она отвечала за весь проект в целом, Чандра фактически возглавляла работу по выявлению ретровируса, Боб Андерхилл и Алан Стивенс занимались наблюдениями за поглощающим кровь «теневым органом» Джошуа, а сама Кейт пыталась выяснить, каким способом организм Джошуа выделяет из донорской крови РНК и преобразует ее в провирусную ДНК, готовую распространиться по клеточным ядрам и всему организму. Ее второй, более насущной, задачей было изобретение способа заставить работать этот же иммуновосстанавливающий механизм без миссированных вливаний цельной крови каждые три недели.

Работа с Чандрой в лаборатории класса VI позволяла узнать много нового. Специалисту по ВИЧ потребовалось меньше двух суток, чтобы в ЦКЗ заработала и вошла в режим ее «вирусная фабрика». Кейт позволила Чандре беспрепятственно экспериментировать еще три дня, прежде чем явилась за результатами.

Чандра показывала Кейт самую закрытую часть биолаборатории, где они расхаживали в герметичных комбинезонах с волочащимися кислородными шлангами.

– Понимаете, – сказала Чандра, – лет десять назад попытку выделить вирус Д нам пришлось бы начинать с нуля.

– Вирус Д? – переспросила Кейт по переговорному устройству.

– Вирус Джошуа, – пояснила Чандра. – В любом случае даже пять лет назад нам пришлось бы перерыть кучу материала, чтобы найти, от чего плясать. Но исследования последних лет по ВИЧ позволяют значительно сократить этот путь.

Кейт слегка отвлекало шипение кислорода в шланге и вид техников, работавших в перчатках и с дистанционными манипуляторами, но она сосредоточилась и стала внимательно слушать.

– Вам известно, что ретровирусы являются просто вирусами РНК, выделяющими свои генные производные, после того как их РНК преобразуется в ДНК за счет обратной транскриптазы…

Кейт почти не слушала, как Чандра внушительно растолковывала элементарные вещи, поскольку знала: она всегда так начинала свои объяснения. Кейт лишь кивала головой в громоздком шлеме.

– Итак, – продолжала Чандра, – полимераза делает однонитевую ДНК-копию из вирусной РНК, а затем – вторую ДНК-копию, используя при этом первый образец в качестве шаблона. Рибонуклеаза уничтожает первоначальную вирусную РНК. Затем эта новая, внедряющаяся, ДНК перемещается в клеточное ядро и под влиянием фермента вирусной интегразы интегрируется с геном хозяина, оставаясь там в качестве провируса.

Кейт терпеливо ждала.

– Предположим, что вирус Д ведет себя точно так же, как и любой другой ретровирус. – Чандра, подняла кювету с культурой и поднесла ее поближе к Кейт. – Мы лишь догадываемся, что он повторяет жизненный цикл ВИЧ… или, возможно, ВИЧ – это мутация вируса Д. Этого мы не знаем. В любом случае, мы исходим из предположения, что вирус Д следует по пути наименьшего сопротивления и связывает граммположительный глико-протеин-120 в рецепторы антигенных маркеров хелперных Т-лимфоцитов, мононуклеарные фагоциты и клетки цитотрофобласта. Мои исследования показали, что наш старый знакомый ВИЧ без антигенных маркеров никогда не инфицирует клетки, однако в отношении вируса Д нам это не известно. Но антигенный маркер по-прежнему является очевидной исходной точкой.

Кейт поняла сразу. Провирус иммунодефицита инфицировал клетки и блокировал иммунную реакцию; а вирус Д, судя по рассуждениям Чандры, так же разрушал РНК, так же трансформировал ее в ДНК и так же внедрялся в клеточные ядра, но не подавлял, а усиливал иммунную систему клетки.

– Вы предполагаете тот же вектор для провирусной интеграции, – заметила Кейт, – но пытаетесь отыскать его следы после трансформации.

– Конечно, – подтвердила Чандра. – Мы можем сравнить клетки после обратной транскриптазы с контрольными культурами и узнать, как действует эта чертовщина. – Она взглянула на Кейт. – Вирус Д, я хочу сказать.

Кейт провела рукой по стойке и остановилась напротив культивируемых образцов крови Джошуа.

Только на этой стойке было тридцать четыре одинаковых культуры. Подальше выстроились ряды образцов крови с культурами ВИЧ и комбинированного иммунодефицита, присланные из ЦКЗ Атланты.

– А это для чего? – спросила она.