Дети Ночи (СИ)

Младший медленно ехал вдоль реки. Свита держалась поодаль — принц хотел побыть наедине с собой. Он слышал их тихие разговоры и смех, кто-то запел, затем быстро замолк. Ночь была спокойной и тихой. Лето шло к концу, от озер и рек расползались туманы и втекали в низины, медленно затопляли их, и вершины елей на каменистых гребнях казались острыми хребтами уснувших в тумане драконов.

В такую ночь умиротворение и теплое спокойствие нисходят в душу, и принц улыбался, глядя на туман, в котором островами стояли Холмы. Звезд в такую пору в небе много-много, и они влажно мерцают. И шепчут.

Он повернул коня вниз по склону, к скрытой полупрозрачным туманом речке. Теперь звуки стали глуше, туман начал распадаться на слои, волокна, пряди, и если поднять голову, то звезды мерцают словно в паутине. Или как вотканные в вуаль крохотные хрустальные бусины.

Снизу послышался мерный плеск и глухие медленные удары — по камням на дне мелкой речки неторопливо ступала лошадь. Он спустился вниз и выехал на лунный свет. Луна стояла прямо над лощиной, пронизывая ярким светом туман, и в нем навстречу принцу по реке двигались две тени. Луна светила им в спину. Женщина шла босиком по воде и вела в поводу лошадь. От их движения туман завивался и дрожал, тянулся за ними тонким покрывалом.

У Младшего защемило в груди от нежной и торжественной красоты зрелища, и он стоял неподвижно, чтобы не спугнуть мгновения.

Они поравнялись с ним. Молочно-белая кобылица и девушка с льняными волосами дома Тэриньяльтов. Она прошла мимо, а потом обернулась и посмотрела на Младшего.

— У тебя, господин, так колотится сердце, что невозможно не услышать, — спокойно сказала она.

— Ты хорошо слышишь, — с трудом проговорил принц.

— Мы Тэриньяльты. Мы много ходим в темноте.

— Сейчас светло.

— Да, — ответила Асиль. — Я думала, глазам будет ярко. Но сегодня слишком красиво, я и не думаю о глазах.

— Позволишь проводить тебя? Ты далеко от своего холма.

— Я сейчас в гостях у Нежной Госпожи. Так что возвращаться нам в твой холм, господин.

— Я не знал.

— Не обязана же Нежная Госпожа всем обо всем рассказывать.

Он прислушался. Голоса свиты почти не слышались.

— Если идти по реке, мы придем к озеру. Мы с братом когда-то удрали туда днем и чуть не погибли.

Она не ответила. И они некоторое время шли рядом молча.

— Мой брат... он много думает о тебе, госпожа. И я тоже.

Асиль ничего не ответила.

Они снова некоторое время шли молча рядом.

— Я знаю, что твой отец, господин, хочет, чтобы ваш дом породнился с Тэриньяльтами. Мой брат тоже этого хочет.

— А ты?

Асиль снова долго молчала.

— Если меня спросят сейчас, то я скажу — я не хочу ни твоего брата, ни тебя. Но я не знаю, что я скажу потом. — Асиль подняла голову, еле заметно улыбнулась. — Только спросят ли меня?

В тишине был слышан только плеск воды, стук копыт по камням, далекий крик ночной птицы. А потом они вдруг замерли оба, охваченные непонятным тревожным чувством. Асиль напряглась, мгновенно выхватив из-за спины длинный чуть изогнутый острый клинок. Она чуть поводила головой из стороны в сторону, ноздри ее расширились. Сейчас она была смертоносна и прекрасна.

«Не будь она такой, она не выжила бы в подземельях, — подумал Младший, осматриваясь по сторонам. — Я с ума сойду от ее красоты».

И тут он увидел эту тень. Тихо поднял руку и показал.

В дальнем конце лощины, над крутым склоном стоял всадник. Снизу, сквозь туман его нельзя было рассмотреть четко. Темный размытый образ, большего не скажешь. Но от него волнами шло тошнотворное, холодное, лишавшее мужества ощущение, которому не было определения. Того, которое исходило из Провала, когда бездна начинала шептать.

А потом всадник исчез. Асиль медленно вложила клинок в ножны, укрепленные за спиной. Она хорошо держалась, но по щекам ее текли слезы ужаса.

— Стой здесь, — приказал Младший и, взлетев в седло, помчался туда, где был всадник.

Ночь была светлой, туман еще не поднялся к этому месту. Младший хорошо видел в темноте, как и все Ночные, да еще и луна была яркой.

Но следов на влажном дерне не было. Он вернулся вниз.

— Вернемся в холм, госпожа, — сказал он. Госпожа Асиль кивнула. Ночь была прекрасна, как и прежде, но теперь она пугала.

Науринья Прекрасный возвращался домой кружным путем — от Провала по боковым проходам и лестницам мимо ничейного Нижнего уровня, где бродили одни изгои, мимо шахт, мимо великого Торгового туннеля, проходившего под всеми Холмами. По нему перевозили не только товары и грузы, но и путешествовали с караванами от холма к холму люди.

Поднявшись на шумный и людный уровень Ремесленников, Науринья совсем повеселел. Ученики достойно отстояли свою стражу у Провала, хотя ничего особенного и не произошло. Но побыть там, вблизи бездны, уже полезно. Любимая ученица, маленькая тонкогубая Тиеле, выпучив глаза, рассказывала ему потом всю дорогу до главной лестницы как ей было страшно и здорово. Науринья улыбался — девочка еще успеет насмотреться настоящих ужасов, пусть привыкает пока к малому страху.