Дети ночного неба

Я прислушалась к собственным ощущениям. Усталость? Да не такая и сильная. Мысли были четкими и ясными. Мир казался прозрачным, но слегка отдаленным, как в осенних сумерках.

– Со мной все хорошо.

– Ну, смотри.

Попробуй я уснуть сейчас, не сумела бы. Наверное, я отдохну, когда просто свалюсь, но это будет еще очень нескоро.

Сырость не проникла в крепкий сундук, хранивший торжественное одеяние. Так что, переодевшись наверху, вниз я спустилась в черном и рыжем. Черная бархатная тиска, по подолу которой танцевали вышитые золотой нитью кошки, без капюшона, зато с твердым, стоячим воротником; под тиской короткий кафтан из плотного рыжего шелка и рыжие же свободные штаны, заправляющиеся в сапоги. Я хотела затянуть волосы в привычный узел, потом опомнилась, так ходят только слуги и простолюдины, – главе клана полагается их заплетать в косу или собирать в хвост на затылке. Отец же, несмотря на обычаи, предпочитал отрезать волосы коротко, так что всегда из-за шапки густых кудряшек чем-то напоминал барашка.

Нет, не плакать – а взять из шкатулки обруч, украшенный свернувшейся в клубок кошкой из черного гагата, и надеть на голову. Это обруч не отца, а мой, заказанный специально для меня, чтобы я могла его надеть, когда стану главой клана. Только никто не знал, что это случится так быстро. Добавить, пожалуй, несколько колец с рыжими топазами, чтобы под цвет глаз, и цепь с символом главы клана Каеш на грудь. И не забыть воинский пояс шакья, хотя зеленая пряжка и выбивается по цвету из всего остального наряда.

Из зеркала смотрела властная женщина, грозная и немного печальная.

Огонек, заметив меня, застыл с открытым ртом, забыв о том, что он делал, кто он и где он. Риддин резво поднялся со своего места и поклонился.

– Вы чего? – улыбнулась я. – Можно подумать, за то время, что вы меня не видели, я вдруг изменилась и стала кем-то другим. Кем-то, кого надо приветствовать поклонами и вставанием.

– Изменилась, – сказал Риддин. – Тогда ты была безвестная кошка, а сейчас – глава клана.

То, как аднец это сказал, и его слова отчего-то были мне необычайно приятны.

– Спасибо, – смутилась я и присела на одно из сидений.

– Ты думаешь, Император захочет тебя видеть?

– Если посол ему пожаловался на меня, а Ришайд с Шатреном успели сегодня нажаловаться на посла, то думаю – да.

Разбойник навострил уши, и почти в тот же миг кто-то стукнул в гонг, висящий у ворот. Над мерзлым садом поплыл долгий густой звук.

– А вот и послы от Императора, – я приподнялась и расправила одежду.

Тут же откуда-то появилась Шаванси.

– Ты, кажется, сама собралась идти дверь открывать? – она прошла мимо меня, оглянулась с хитрой улыбкой.

Да, дверь мне сейчас открывать не пристало.

Действительно, пришли за мной. Стража ввалилась в дом, оттеснив в сторону Шаванси, но замерла, увидев перед собой главу клана.

—Что вам угодно, господа?

«Господа» совсем растерялись и не могли вымолвить ни слова, похоже, они только сейчас осознали, кого им придется конвоировать.

– Вам приказано сопроводить меня во дворец?

Начальник стражи часто-часто закивал.

– Я с тобой, – Риддин подошел ко мне.

– И я! – тут же встрял Огонек.

– Вам лучше остаться. Я не хочу, чтобы вы рисковали.

Риддин хотел возразить, но понял, что я ни за что не соглашусь. Мэйо, Шаванси и Огонька нельзя оставлять одних. Не приведи боги, опять мальчишки в какие-нибудь неприятности вляпаются. Аднец тоже понял это и покорно склонил голову.

Стражники хотели предложить мне одного из своих коней, но Огонек с Шаванси быстро оседлали Баргаша. Благородный зверь теперь, когда от меня уже не пахло Тайри, недоверчиво оглядывался, но все же позволил вскочить ему на спину.

– Вперед! – скомандовала я, пришпоривая скакуна.

Стражам ничего не осталось, кроме как последовать за мной, будто они и в самом деле почетное сопровождение.

В сумерках императорский замок, сияя разноцветными витражами, походил на шкатулку с драгоценностями, какого-нибудь сказочного великана. Где-то золотистые стены были подсвечены факелами, усиливая сходство. Внутри же преобладал синий цвет: синие драпировки, стены и пол украшенные лазуритом, синяя роспись. После посещений дворца мне все время снились сапфиры, огромные, как море, прозрачные и невероятно яркие. А ведь когда-то душа пела, радуясь тому, что я оказалась здесь, что стала в замке своей, что Император привечает меня, как близкого человека. Куда же делись теплые чувства, где гордость? Остались только невнятный страх и легкая неприязнь. Хотя стоило увидеть Императора, как все вернулось. Сердце гулко стукнуло и рухнуло куда-то вниз. Я опустилась на колени, уткнувшись взглядом в пол.

– Встань, Чиа Каеш, – ласково произнес правитель, заставив злопыхателей, желающих моей смерти, заскрежетать зубами от злости.

Императору нельзя было не подчиниться, и я поднялась, вскинула голову, встретившись взглядом с синими глазами Императора. У него глаза, как у Мэйо, подумала я.

– Я… – требовалось произнести хвалебную речь Императору, но я не знала, что сказать, язык будто отнялся.