Ситуация в целом была отвратительная. Команды пришлось отдавать почти мгновенно. Двое — маг и лучник должны сбить противников до их бегства. То, что огненно-паровой апокалипсис подстроили эти аномальные растения-переростки — гадать не приходилось.
Оставшиеся пытаются отбросить шар куда-нибудь подальше — вроде как у пары магов еще были силы.
Поток огня устремился сквозь пар и снег в вильметт и вроде как даже подпалил одного из них — однако не фатально (тот успел увернуться), и он продолжил карабкаться по осыпающейся почве. Вдобавок, второй более расторопный вильметт был уже наверху — и помогал замешкавшемуся спастись. Чудеса кооперативной работы! Где же лучник?
Упомянутый ингнан отбрасывает лук — тот оказывается сломан. Начинается паника. Зард, не в себя от накатившей ярости и досады, кричит на охотников:
— Копье, киньте кто-нибудь копье! Остановите их!
В этот момент происходит сразу несколько событий.
Один из охотников, жертвуя копьем, без особой надежды швыряет его в вильметт. Зард едва-едва успевает усилить копье остатками здоровья и магической силы.
В тот же миг два ингнана заканчивают плетение силового импульса и выбрасывают антрацитовый шар со дна кратера. Последний ускорению не обрадовался и, испустив мощный поток жара и силы, улетел куда-то в сторону горных хребтов на собственной тяге.
Инганнов впечатало в снег, судя по хрусту — кому-то сломало кости. Вся группа охотников, кроме Зарна, теряет сознание.
Раздался приглушенный звон, взрыв и мириады осколков взмыли в воздух — но это было где-то там, далеко и наверху. Из последних сил шаман поднял голову. Одного вильметт не было. Второй — «паук» — почти скрылся за кромкой.
Зарн улыбнулся. Хотя бы одному из двоих они отомстили. А второго он и сам настигнет…
Практически в тот же миг раздалась страшная смесь из высокочастотного писка и шума телевизионных помех; зрение на секунду померкло, а к горлу подступила тошнота. Мгновение — и кромка льда оказалась покрыта тонкими кучерявыми серыми шипами. То тут, то там вздымались к небу маленькие фонтанчики снега — и на их месте появлялись новые шипы.
Удар сердца — и вся воронка по краям была усеяна шипами, спустя еще один — превращена в серые заросли колючего кустарника. Нечто зловещее — смертельно опасное, настроенное враждебно ко всему живому — словно издевалось над единственным осознающим себя ингнаном, всеми способами давая понять — из кратера живым не выйдет никто.
Звук разрываемой плоти справа, чуть глуховатый «чмок» прокалываемого тела слева — и два крайних соплеменника осыпаются алым фаршем. Мгновение спустя оставшиеся ингнаны, находящиеся без сознания, следуют их участи.
Зарн безуспешно пытается произнести плетение — но руки и разум подводят его. Попытка бегства оборачивается неудачей — он падает в ставший таким холодным снег. Поворачивает морду — и не чувствует лап — ибо их нет. Вместо — поросль все тех же шипов, вытягивающих алые жизненные соки из его тела до последней капли.
Боли нет — почти пустое сознание опутывает пелена космической пустоты. Последнее, что видит шаман в этой реинкарнации — это размазанную серую антропоморфную фигуру, нависающую над его угасающим разумом.
Глава 17
Легкий, почти невесомый снег падал, кружа, на дно ущелья. Оседал на горных хребтах, темных уступах скал, грязно-серых льдинах и торосах. Казалось, что само небо состояло целиком и полностью из этого снега — столь ватным и обволакивающим оно казалось.