Дети Нового леса

Он действительно тут же лег, но о сне в таком состоянии не могло быть и речи. Вновь и вновь он прокручивал в голове события этого жуткого дня. Имеет ли он основания полагать, что Пейшонс ответила на его чувства взаимностью? Он вспомнил ее реакцию на свое признание. Нет, слишком спокоен уж был ее тон, чтобы вселять надежду. Теперь же, когда она станет наследницей такого имения, появится множество претендентов на ее руку. Так что он, Эдвард, может отныне навек распрощаться и со своей любовью, и с фамильной собственностью. Даже если хранитель был искренен в заверениях возвратить моментально Арнвуд, явись законный его наследник, для Эдварда это, собственно, ничего не меняло. Во-первых, таким обещаниям грош цена, когда убежден, что наследников нет. А во-вторых, пусть он от Арнвуда и откажется, парламентские из кожи вон вылезут, но не вернут его Беверли. «Ах, зачем я вообще покинул наш дом в лесу! – охватило вдруг сожаление Эдварда. – Я ведь уже почти смирился с той жизнью. Еще бы немного, глядишь и привык окончательно, может, мне даже стала бы нравиться эта доля. А теперь, окунувшись в совсем другой мир, я несчастен, и нет мне здесь иной доли, как горечь и унижение. Выход теперь один: уйти из-под этого крова как можно скорее. Пристрою сестер, посоветуюсь с Хамфри, и нам обоим пора отправляться на поиски своей судьбы.

Так до рассвета и не сомкнув глаз, он спустился вниз, попросил Сампсона передать мистеру Хидерстоуну, что едет домой навестить своих и вернется к вечеру, и, не мешкая, пустился в дорогу. Он так подгонял своего вороного, что прибыл на место, когда все семейство только садилось завтракать. При сестрах ему хотелось выглядеть беззаботным, однако он столь осунулся за минувшую ночь, а веселье его было до того натужным, что они не на шутку встревожились. Едва все встали из-за стола, он поманил Хамфри на улицу.

– Что с тобой, дорогой мой брат? – тот больше не в силах был сдерживать беспокойство.

– Сейчас все узнаешь. – И Эдвард сполна поделился с ним всеми событиями минувшего вечера. – Такая вот ситуация, Хамфри, – потерянно выдохнул он, завершив. – И что мне прикажешь делать теперь? Сам понимаешь, больше я оставаться там не могу.

– Ну, мне кажется, если у Пейшонс действительно есть к тебе чувства, дело не столь уж плохо, – куда проще рассматривал положение младший брат. – Вряд ли ее отец имеет какие-то возражения против вашего брака. К тому же тогда его совесть по поводу Арнвуда будет чиста. Но ты говоришь, что Пейшонс тебе на признание ничего не ответила?

– Она лишь спокойно мне заявила, как ей жаль, что я это сказал, – с отчаянием проговорил Эдвард.

– Но разве женщины нам всегда говорят то, что думают? – возразил Хамфри.

– Кто-то, может, и нет, но не Пейшонс. Она сама правда, – покачал головой Эдвард. – К чему обманывать себя попусту? Все ее чувства ко мне – лишь одна благодарность. Не будь этого, она, вероятно, мне бы ответила и порезче.

– Но ей ведь неизвестно, что ты Эдвард Беверли. Думаю, это многое бы для нее изменило, – вполне допускал Хамфри.

– А ты не подумал, как унизительно, если за тебя соглашаются выйти замуж только благодаря имени и положению? – горестно сморщился Эдвард.

– Я о другом подумал, – откликнулся младший брат. – Вот, например, она тебя любит, но из-за твоего низкого положения считает неподобающим выражать свои чувства, поэтому их и скрывает.

– Тем, кому так важны правила, вообще чувства не свойственны, – отрезал Эдвард.

– У меня, конечно, нет опыта в подобных делах, – развел руками Хамфри, – но мне говорили, что очень трудно читать в сердце женщины. Хотя скорее, наверное, не говорили, а я это где-то прочел или вообще приснилось, – совсем запутался он. – В общем, что ты теперь собираешься делать?

– То, что, боюсь, ты совсем не одобришь, – откликнулся он. – Пока не дождусь ответа от тетушек Чалонера, все будет по-прежнему. Потом же, если получим согласие, Элис с Эдит отправятся к ним, а я намерен нарушить все прежние планы. Покину страну, верну за границей себе настоящее имя и постараюсь найти там место. Надеюсь, король мне в этом поможет.

– По-моему, это самая худшая часть твоего решения, – не стал кривить душой Хамфри. – Но если тебе так спокойнее, что ж.

– Ты тоже можешь поехать со мной, и будем, как раньше, делить удачи и неудачи поровну, – предложил ему Эдвард. – Впрочем, решай все сам.

– Тогда я не буду решать впопыхах, – сказал Хамфри. – Мы же с тобой еще раньше договорились, что, если сестры уедут, я останусь здесь с Пабло. Вот так я пока и сделаю, во всяком случае, до того момента, пока не получу от тебя весточку из-за границы. Кстати, и сам тогда сообщу тебе, что у нас происходит. Ну а дальше посмотрим.

– Пусть будет так, – согласился Эдвард. – Скорее бы только пристроить сестер. Тоскливо мне долго здесь оставаться.

Проговорив еще очень коротко с братом, он пустился в обратный путь и успел как раз к ужину, после которого хранитель передал ему письмо для мистера Чалонера, дошедшее вложенным в послание Ленгтона, где сообщалась последняя новость: король благополучно бежал во Францию.