Дети Нового леса

Пригороды столицы он миновал лишь к вечеру и, сочтя самым благоразумным дальше Барнета до утра не двигаться, решил там заночевать на постоялом дворе. Конем его немедленно занялись, а сам он быстро получил вполне сносное место для ночлега и, поручив хозяйке посторожить седельные сумки, сел немного передохнуть в общей комнате. Там к моменту его прибытия уже сидели у ярко горящего, несмотря на теплое время года, очага трое субъектов, внешность которых отнюдь не располагала к доверию. Одежда их, вероятно, когда-то яркая и богатая, ныне имела самый плачевный вид. Сукно ее, вытертое и поблекшее, усеяли сотни пятен, а кружева превратились в рвань. Тут нужно заметить, что Эдвард путешествовал в том же костюме, который носил у мистера Хидерстоуна. Сшитый из очень хорошей ткани, он был, тем не менее, крайне прост и строг и в сочетании с островерхой шляпой являл собою типичное облачение Круглоголовых, которое разве что несколько оживляла эффектная сабля на ярком ремне, совершенно неподобающая пуританину.

Трое субъектов немедленно обратили на него взоры.

– Отличная, как я заметил, лошадь у вас, – тут же поторопился вступить в беседу один из них. – И, видать, очень быстрая.

– Да уж, не жалюсь, – коротко бросил Эдвард, всем своим видом показывая, что не расположен к дальнейшему разговору.

– На север небось направляетесь? – все же продолжил тот же из троицы.

– Да не совсем, – и Эдвард, стремясь положить конец дальнейшим расспросам, демонстративно отошел к окну.

– Видали, Круглоголовый-то как напрягся? – громко загоготал второй из сомнительных типов.

– Да уж, – опять подал голос первый. – Кажись, сосунок не привык разговаривать с джентльменами. Да я оба уха такому срежу за полбулавки!

Эдвард, замерший у окна со сложенными на груди руками, удостоил его лишь презрительным взглядом, хозяйка же побежала за мужем, который, едва услышав, что в общей комнате подвергается оскорблениям постоялец, немедленно поспешил туда. Ситуация ему стала мигом ясна.

– Да как вы вообще посмели сюда явиться?! – гаркнул он мерзкой троице. – Сколько раз повторять, что вам дальше конюшни здесь путь заказан. Вот и проваливайте туда, пока я не позвал на помощь за теми, кто вам совсем не понравится!

Троица, как по команде, снялась с насиженных мест и, покачиваясь на нетвердых от выпитого ногах, покинула комнату.

– Простите великодушно, молодой мистер, – произнес с покаянным видом хозяин. – Знать бы мне загодя, что эти прохвосты посмели здесь у меня рассиживать, давно бы выгнал взашей. Лошадей мы у них на постой принимаем, но самих-то их разве подпустишь к приличной компании? Голь перекатная, да и, видать, дурными делишками промышляет. Мой вам совет, найдите себе компанию, коли в дальнее путешествие собрались.

– Спасибо, почтенный хозяин, – кивнул ему Эдвард. – Мне самому показалось, что эта троица сильно смахивает на разбойников с большой дороги.

– Верная ваша догадка, сэр. Полагаю, по ним давно плачет виселица, только вот не попались пока ни разу. Иначе б уж точно ни здесь не сидели, ни в этом мире. Не тот клиент нынче пошел. Порой и не скажешь, с кем имеешь дело, – вздохнул хозяин. – Сабля, я вижу, у вас превосходная, но, опасаюсь, ее по таким временам недостаточно. Другое оружие-то при вас имеется?

– Не беспокойтесь. – И, распахнув камзол, Эдвард продемонстрировал пистолеты.

– Замечательно, сэр, – отдал должное его оснащенности хозяин. – Не имеете ли желание что-нибудь съесть перед сном?

– Пренепременно. Признаться, я до того сейчас голоден, что мне сгодится любое. И пинту вина, пожалуйста.

Ему подали замечательный ужин. Постель тоже оказалась удобной, и он беспробудно проспал до утра, а проснувшись, первым же делом обновил заряд в пистолетах, чтобы они не дали осечки, если придется их применить. За этим занятием он заметил в окне лицо одного из вчерашних прощелыг, явно за ним наблюдавшего. Едва они встретились взглядами, он исчез. Эдвард даже обрадовался. «Ты, милый друг, застал меня как раз в подходящий момент. Надеюсь, теперь тебе ясно, что ждет вас с друзьями, если вы вздумаете испытать на мне свой разбойничий промысел», – пронеслось у него в голове. На этом он поспешил в конюшню, убедился, что конь ухожен и полон сил, и, отведав хозяйского завтрака, снова тронулся в путь.