Дети острова Таршиш

— Там ящики, полные консервов, инструменты, одежда,— возбужденно продолжал Гилад.— И...

— И бочки,— перебил его Шалом.— А знаешь, что в бочках?

— Нефть! — воскликнул Рон.— Много нефти!

— И этой нефтью мы можем наполнить нашу ханукальную менору,— сказал Дани с сияющим лицом.

— А если бы ты нас не спас,— улыбнулся Шмиль,— мы бы там и остались, погребенные под землей вместе с несметным богатством. И никогда не смогли бы выбраться наружу!

Ребята пришли в лагерь, зажгли на пляже костер от факела Нафтали, и сели за ужин. На утро они вернулись к туннелю, опустили веревочную лестницу в колодец и осторожно спустились сами. Нафтали увидел просторный зал, на полу которого высились груды продовольствия, рядом лежали какие-то инструменты.

Мальчик поковырял одну из стен и закричал:

— Это же стена той самой пещеры!

Ребята недоуменно посмотрели на Нафтали и подошли ближе, чтобы рассмотреть стену. Нафтали отковырнул от нее кусок грязи и показал друзьям. Это был такой же цемент, покрывавший каменную стену в пещере, ту самую стену, которую Дани и Шмиль пытались пробить несколько месяцев назад. Они вышли к пещере с другой стороны. По всей поверхности цемента расползлись трещины, а над ними — дыры, откуда и вываливались камни, засыпавшие Дани и Шмиля.

Здесь и оказалось таинственное сокровище, на которое указывала крошечная карта. Это сокровище — не золото, а продовольствие, топливо и одежда. Ребята решили продовольствие и одежду пока оставить в туннеле. Консервные банки можно открыть тогда, когда они уже не смогут прокормиться дарами природы. Одежда слишком велика для них, и Рон решил поберечь ее на случай крайней нужды. А сейчас им было нужно только одно — нефть! Они перелили драгоценную жидкость из бочек в несколько больших глиняных кувшинов. Эта нефть и была зажжена в их ханукальной меноре.

В тот же вечер родители всех семерых мальчиков собрались в доме семьи Рона. На подоконнике стояла небольшая менора, на которой был зажжен один огонек в честь первой ночи и один шамаш. На улице слегка моросило, из соседних домов доносились звуки веселых песен Хануки. Как раз в такие минуты во время праздников, когда весь народ веселится, несчастные родители чувствовали себя хуже всего. Все пели и плясали, а они с грустью думали о своих детях...

— Мы попросили вас собраться здесь,— начал отец Дани,— чтобы сообщить, что деньги для продолжения поисков снова стали поступать от наших благотворителей. Когда мы поговорили с раввинами, они согласились обратиться к людям с просьбой продолжить сбор денег для финансирования поисков. У нас пока еще недостаточно средств, но мы надеемся, что они еще поступят. И если деньги будут поступать в таком темпе, мы сможем приступить к поискам через несколько недель.

— А кто на этот раз отправится со спасательной командой? — спросил отец Гилада.— Вы провели в море не один месяц. Может быть, пора сменить вас?

— Не думаю, что это нужно делать,— ответил отец Дани.— Я уже хорошо узнал капитана и команду, привык к жизни на море. Я вернусь туда, как только мы наберем достаточно денег...

Родители почувствовали облегчение. Хорошая новость вдохновила их. Свеча Хануки, мерцавшая на подоконнике, заронила в сердце новую искру надежды.

На Таршише огоньки Хануки тоже зажгли в сердцах ребят свет надежды. Вечером с наступлением темноты они наполнили кувшины нефтью, окунули туда длинный фитиль и зажгли первую свечу Хануки. Семеро мальчишек смотрели на мерцающий свет и улыбались. Рон приготовил к празднику картофельные оладьи — латкес[*], а Нафтали объявил конкурс игры в дрейдл[*]. Он вручил своим друзьям большой глиняный дрейдл, который вылепил сам. Ребята взгрустнули при виде букв, начертанных на четырех сторонах. Вместо «Нун, гимел, гэ и пэ», как обычно пишут в Израиле (что означает «Большое чудо свершилось здесь») Нафтали написал: «Нун, гимел, гэ и шин» — «Большое чудо свершилось там». Чудо свершилось в далеком Израиле, а не здесь, на острове, месте их пребывания в неволе. А может быть, все-таки здесь?

— Есть люди, которые играют на деньги,— сказал с теплой улыбкой Шалом, прерывая их мрачные мысли.— Может быть, Шмиль сыграет на свой жемчуг?

— Нет, нет! — закричал Шмиль.— Я больше не собираю жемчуг!

— Да ну? — удивился Дани.— С каких это пор? Шмиль стал серьезным и посмотрел на своих друзей.

— Вы можете смеяться, но я кое-чему научился после того, что произошло с нами в туннеле. Я думаю, это чудо связано с Ханукой. Не смотрите на меня так, будто я только что свалился с луны. «Ба-ямим а-эм ба-зман а-зэ. Это случилось давным давно, а теперь это снова происходит здесь».

— О чем ты говоришь? Что нам удалось выбраться из туннеля живыми?

— И об этом тоже,— сказал Шмиль.— Но я говорю о чуде Хануки. Мы пошли в туннель за маленькой бутылкой спирта, а нашли большие бочки, полный нефти!

— Может быть, это именно потому, что мы вернулись в туннель за бутылкой. Мы хотели исполнить мицву, поэтому А-Шем и помог нам, и мы нашли нефть...