Дети победителей

Атмосфера напряженная… За селом выехали на дорогу, которая с километр шла круто вверх, под сорок пять градусов. Возле сопки 831 прошли между двух скалистых высоток, в проход, который назывался «ворота», еще его звали «уши». Минут через сорок в «Урале» что-то задымило. Колонна остановилась возле безымянной сопки. Выяснилось, у гидроусилителя какой-то патрубок оторвался. Отряд занял оборону, как положено в таких случаях. В «Урале» остались ручные гранатометы «муха» и другие припасы. Не все надели бронежилеты, которыми при передвижении в машинах укрепляли внутренние части бортовой брони. Правда, у каждом было до восьми автоматных магазинов, гранаты. Каждый пулеметчик нес до тысячи патронов.

Вокруг — поляны, деревья и впадины. Место довольно открытое. Сзади на сопке, метрах в восьмидесяти, виднелась заброшенная кошара. К ней пошли командир колонны майор Валентин Симонов и связист Сергей Собянин, с включенной видеокамерой.

Когда командир вошел внутрь, раздались выстрелы… Начался бой. Длина обороны вдоль дороги составила метров шестьдесят, глубина примерно столько же. Связи с Ведено не было — горы, радиостанция не могла пробиться в эфир. А космическая связь была только у высоких гостей, навещавших родных бойцов в Чечне. Только более мощная радиостанция, бывшая в машине солдат-контрактников, вышла на комендатуру.

«Сдавайтесь!» — раздались крики чеченцев. И дальше — ругань.

Первым загорелся «Урал» с боекомплектом. Вторым — БТР, попавший под прицел гранатомета. Из него сразу выпрыгнули бойцы и заняли оборону у дороги. Но один вернулся в горящую броню и повел огонь из крупнокалиберного пулемета. Тут снова сработал гранатомет, и от башни полетели куски металла. Пуля пробила бензобак машины, которая прикрывала одну из групп. Бойцы поползли вверх, на небольшое возвышение. Только закрепились, как в тыл ударил пулемет. Во весь рост встал Виталий Епифанов и начал бить по «чехам» из ручного пулемета. Вскоре раздалась ответная очередь, и Виталий упал. Вернулись к машинам… Боеприпасы кончались.

Но со стороны Ведено уже подходила вторая, более мощная колонна. В ней было шесть бронемашин. Шли под прикрытием вертолетов, с поддержкой дальнобойной артиллерии.

На пути колонны боевики тут же выставили мощный заслон. Она была остановлена в самом узком месте — тех самых «ушах». А через некоторое время полностью окружена. Большую часть сил боевики, видимо, перебросили туда, поэтому первой колонне стало легче.

С правой стороны дороги одна группа первой колонны обнаружила ущелье с речкой. Шли, скрываясь от «чехов» в кустах, патроны кончились — воевать было нечем. В конце концов бандиты заметили их и начали окружать. Казалось, жить осталось немного. Но тут засвистели мины. Из второй колонны били не прицельно, просто по расположению боевиков. Но ни один осколок не задел наших. А боевиков положили немало.

Прилетели «вертушки», и первый залп, как и минометчики, дали по своим. Бойцы обозначили себя зеленой ракетой, а противника — красной, как полагалось.

Обстрел позиций боевиков с воздуха и земли стал непрерывным. Вторая колонна вкладывала в бой всю свою душу. Но взаимодействия не было. Боевики, зная позывные пермского отряда, не раз пытались отменить приказы по корректировке огня. Военный комендант Тонкошкуров потребовал, чтоб исполнялись только те приказы, что отданы его голосом. Вскоре вторая колонна отступила, остались только «вертушки».

Другая группа первой колонны отошла назад и скрылась в кустах ореха. Лежали тихо, слышали голоса бандитов, среди которых различили и русский говор. До ночи пролежали в кустах, перед основной группой боевиков. Затем проползли между их дозорами и основными силами. Валерий Богданов считал тех, кого можно было увидеть с этого края расположения противника, досчитал до трехсот и сбился.

И только ночью вышли на дорогу — пять омоновцев и один солдат-контрактник. Шумел небольшой дождик, темно — их не видно, им не видно. Все были контужены. Осколочные за ранения не считались. За четыре часа прошли десять километров. Увидели свет и шум машины. Оказалось, рязанские десантники.

Тридцатого продолжалась войсковая операция. В тот день было обнаружено захоронение казненных боевиками десятерых бойцов, взятых в плен ранеными, с пустыми боекомплектами. Поиски погибших начали 31 марта, и вскоре был найден живым прапорщик ОМОНа Александр Прокопов.

Сережа Бородулин писал статью о бое и вопрошал небо: Господи, как случилось, что погибли 36 бойцов, молодых людей, полных жизни и мужества? Скажи, Господи?

И Господь ответил. Боевики были в курсе того, что предпринималось командованием: накануне в радиоперехватах переговоров наши слышали: «Утром пойдет «ниточка» 30–40 человек с одной коробочкой».

А наше командование утверждало, что под Ведено только мелкие группы боевиков, остальные уничтожены, активная фаза операции завершена.