Дети победителей

Сергей Верхоланцев жил один. С год назад жена от него ушла — с двумя детьми (двое других, оставшихся с отцом, сбежали к матери недавно, прихватив папашину зарплату). Следователь Александр Бобров месяц назад вернулся из Чечни, но тридцать четыре удара топором всё равно его удивили — это намного больше, чем надо для обыкновенного убийства.

Соседка Верхоланцева, пенсионерка Валентина Николаевна, жила во второй квартире этого одноэтажного дома. В тот день, 15 ноября, около 20 часов, она услышала, как за стеной что-то упало, и потом все затихло. Утром она увидела выбитую раму соседского окна, но только 17-го решилась залезть в черный проем.

Николай Минаев уже выяснил, что Верхоланцев был неоднократно судим за хулиганство и в том же 1996-м получил два года исправительных работ за то, что ударил титановой монтажкой по голове незнакомого ему мужика. Перепутал, как утверждал, с другом, который стащил бутылку водки. Бобров только вздохнул: если бы суд приговорил Верхоланцева к лишению свободы, то сегодня он был бы жив.

Григорий Рощин, старый опер «по тяжким», выслушал Александра, не перебивая. В это время за ним «числилось» еще тринадцать дел, все убийства.

— Да ты не бойся, Саша, раскроем, поймаем, расстреляем где-нибудь во дворе…

Он говорил с невозмутимостью обреченного на подвиг службиста.

Бывшая жена Верхоланцева жила с детьми в одном из районов области. Туда и выехала на следующий день оперативно-следственная группа: обыск, отпечатки пальцев. А по приезде выяснилось, что объявился брат убитого, который сообщил, что в тот вечер он видел, как Сергей вышел из автобуса с женщиной, одетой в синюю куртку и желтую шапочку.

И действительно, в тот вечер двоюродная сестра на порог не пустила Раису Быкову — «старую воровку». Бывалая зэчка давным-давно усвоила, что движение можно начинать с любой точки в пространстве. И времени. Но лучше с привокзальной площади, неподалеку от туалета и зала ожидания. Чтоб случайно не окоченеть. И тут к ней подошел крепкий мужчина средних лет с щербатым оскалом. Показал из кармана горлышко водочной бутылки.

— Пойдем ко мне — я один живу. Приберешься, обед сготовишь…

Быкова поднялась на крыльцо, оглянулась: пригородный поселок с трех сторон окружал лес.

Когда старшую дочь Верхоланцева привезли в город, она осмотрела квартиру и выяснила, что пропала цигейковая шуба и две куртки.

— А вот и мотив, Сашенька, — обрадовался Рощин.

— Для тридцати четырех ударов топором?