Дети Понедельника

Между тем, готовность филиала к комиссии представлялась особо плачевной. Настолько, что Академию можно было сразу закрывать. Так сказать, прибить тебя, что ли, чтобы больше не мучился? Терять работу, несмотря на все ее проблемы и недостатки, никому не хотелось. А поскольку нехватка жизненно необходимых документов была просто катастрофической, пришлось срочно придумывать, как вывернуться из непростой ситуации. Решение нашли быстро. Утренний потоп - вот что могло хоть отчасти исправить положение! Стихийное бедствие всегда неплохо маскирует менее серьезные проблемы, чем и решили воспользоваться хитрые "академики". Нонна Вениаминовна, поразмыслив, распорядилась засунуть пару особо важных и недоукомплектованных папок в ведро с грязной водой, оставшейся после того, как ее тряпками собрали с пола. Папки приобрели вид тех же половых тряпок примерно шестидесятого года выпуска. До новой эры. Зато теперь комиссия вряд ли ими заинтересуется. Так что потоп, при всех его отрицательных последствиях, имел и положительные стороны. На него можно было, во-первых, списать отсутствие нескольких десятков килограммов различной документации. А во-вторых, поскольку проводку закоротило намертво и скорой реанимации электрики ей не обещали, компьютеры спали мертвым сном, даже те, что избежали большого плавания в кипятке. И теперь проверяющие не смогли бы попросить показать им отсутствующие бумажки в электронном виде.

До приезда комиссии оставались считанные минуты. Сотрудники навели последний лоск на свои подмоченные рабочие места, после собрались в кабинете, наименее подвергшемся затоплению, обреченно ждать, когда же явятся безжалостные стервятники, чтобы мрачно парить там и сям и клевать всех и каждого в печень. Но на сей раз комиссия, как это ни удивительно, прибыла почти незаметно. Миссис Гриббли, две ее коллеги и Берт Геринг материализовались прямо в кабинете директора, так что об их прибытии узнали только тогда, когда секретарь Тоня вызвала тех, кого придирчивые представители Министерства магического образования избрали в качестве жертв. На этот раз не повезло: Нонне Вениаминовне, Анне Сергеевне, Лине и командированным британцам. Остальные проводили их тихим напутствием: "Ни пуха, ни пера!" и, получив в ответ мрачное: "К черту!", стали ждать, кто пойдет на заклание следующим. Время от времени кто-нибудь из девчонок на цыпочках прокрадывался в приемную, шепотом интересуясь у Тони, не слышно ли чего. Но все было тихо, от чего народ дергался еще больше. Как выяснилось, зря. Кроме вызванных к директору, комиссию никто не заинтересовал, да и ходить по отделам и проверять исправленные недостатки они тоже не стали. Причин такого великодушия "академики" не знали, не понимали, но выяснять не пытались - себе дороже. Все, избежавшие пристального внимания проверяющих, тихо радовались драгоценному равнодушию. А вот те, кого комиссия пожелала видеть, получили по полной программе.

Первой в общий кабинет вернулась Лина и обессилено шлепнулась на стул.

- Ну, как? - сочувственно поинтересовалась Майя, с беспокойством оглядев подругу. - Сильно терзали?

Лина, которая как раз пыталась собрать воедино разбежавшиеся мысли, отвлеклась от этого важного занятия и сфокусировала взгляд на Майе:

- Сильно. Но наплевать, - она безмятежно улыбнулась и сообщила по секрету. - Я пачку валерьянки съела. Так что мне сейчас все параллельно и перпендикулярно!

Затем в родные пенаты возвратилась Нонна Вениаминовна. Документы, содержащиеся в изгаженных папках, ее предъявить не попросили. Тем не менее, она была очень довольна своей предусмотрительностью - известно ведь, береженого Создатель бережет! А не береженого конвой стережет, это тоже все знают.

Вслед за ней появилась профессор МакДугл. Она выглядела недовольной. Состояние дел в филиале Академии Высшей Магии оставалось весьма плачевным, и ее честность настоятельно требовала об этом доложить. Однако подводить коллег, которые так старались вытянуть из трясины непутевое учебное заведение вместе со студентами, не хотелось. Поэтому Марион вспомнила древнюю пословицу, гласящую, что молчание - золото. И поскольку ее особо не расспрашивали, попросту отмалчивалась. Однако такое поведение все же казалось ей лицемерием и было весьма не по душе, сколько бы она не убеждала себя, что в данном случае ложь будет во благо.

Следующим, присоединившимся к коллективу, оказался профессор Шеллерман. Его, в отличие от МакДугл, расспрашивали очень активно, особо старался Берт. Он не терял надежды поставить-таки в тупик своего бывшего учителя и придирался изо всех сил. Однако не ему было тягаться с Шеллерманом в изобретательности и ехидстве. Мастер телепатии без зазрения совести сканировал мысли своих оппонентов и блестяще выкручивался из самых щекотливых ситуаций. А поскольку представления о справедливости у него были малость иные, нежели у профессора МакДугл, угрызений совести он не испытывал ни в малейшей степени и был вполне доволен собой.