Дети порубежья

– И я была права. Помогать ей, утешать, беречь, с чего бы? Кто берег и утешал меня, когда я в шестнадцать лет оказалась в этом сыром склепе, одна, с мужчиной, которого волновали только его книги! Когда мои дети умирали один за одним? Когда я умоляла своего ученого мужа выполнить свой долг, зачать еще одного сына, а он только руками разводил! Последняя шлюха в борделе того не делает, что делала я, чтобы поднять его член! – Глэдис кричала, изо рта летела слюна. В разъяренной старухе невозможно было узнать чопорную графиню, брезгливо сжимавшую губы при намеке на непристойность. – У этой соплячки был мой сын, были дети, но ей все было мало! Эта тварь под любого была готова лечь, да не находилось купцов на товар!

Адан с жалостью смотрел на кричащую женщину:

– Ей не хватало любви. Так же, как и вам. Но ваше несчастье не ее вина.

Темный жрец подошел к графине, и коснулся ее плеча:

– Ваша светлость, осенние ночи длинные, но пора начинать. Уважаемый Адан прав, мы сюда не за этим пришли. А что до молодой леди, – он снова обернулся к Адану, – ты, слуга Эарнира, никак, думаешь, что дама тебя любит? Глупые иллюзии молодости. Сейчас мы приведем ее в чувство и ты убедишься в обратном. Насколько я знаю супругу моего дорогого ученика, любит она только саму себя. – Он кивнул своим помощникам, – приступайте.

Клэру положили на алтарь и привязали к каменным столбикам. Жрец проверил узы и поднес к лицу женщины флакон с противоядием. Клэра закашлялась и попыталась подняться, но не смогла пошевелиться. Она видела только свод пещеры над головой и блики факелов. А потом над ней нависло полузнакомое лицо: графиня не сразу вспомнила, что этот невысокий человек в странном черном одеянии – наставник Эльвина. Клэра видела его мельком несколько раз, но не сочла нужным познакомиться:

– Что, что случилось, мастер… мастер Кало? – Приложив усилие, она вспомнила его имя. Страх мешал собраться с мыслями, ее било крупной дрожью – сон, это должно быть продолжением сна!

– Это не сон, – участливо улыбнувшись, возразил Кало. – Это часовня моего господина, а вы, сударыня – первая жертва. Вторая – ваш любовник. Здесь собирались построить храм Темного, но не успели, осталась только часовня. Но для наших скромных нужд хватит и ее, – он снова улыбнулся, глядя на Адана, – я слишком много говорю, не так ли? Но поймите меня правильно, не так часто на этом алтаре оказываются люди, с которыми есть о чем поговорить. Просто принести жертву – недостаточно. Важно понимание.

Охваченная ужасом Клэра попыталась вырваться, но быстро выбилась сил: этого не может быть, не может! Людей не приносят в жертву на алтарях. Сейчас она проснется и все расскажет Адану… и тут она услышала его голос, звенящий от напряжения, но по-прежнему ясный:

– Что тут понимать? Вашему господину нужна кровь.

– Верно. И в этом высшая справедливость. Семеро кормят людей жалкими подачками: молись, смертный, и, быть может, твою молитву услышат. А если не услышат – на все воля Семерых. Аред относится к людям, как к равным. Хочешь, чтобы бог помог тебе – плати. Милостыню подают нищим, люди достойные платят за себя сами.

– Тогда почему бы тебе не заплатить своей кровью? Достойные люди не разбойничают по ночам!!

– А мне ничего не нужно от Ареда, я всего лишь посредник. Госпожа графиня каждый год приносила жертвы на этом алтаре, и мой господин хранил ее сына от бед. И сейчас это ее решение.

– Как удобно. Думаешь, в посмертии отмежуешься, мол, это все они, а я рядом стоял? Не получится. Там каждый в ответе за себя, – и голос Адана предательски дрогнул: «каждый за себя». Что он скажет Эарниру, как объяснит? Он не готов, не успел! Если до этой минуты он испытывал страх, то теперь ощутил ни с чем не сравнимый ужас.

– Может быть, может быть… теперь я понимаю, что в тебе нашли прихожане, светлый Адан. У тебя и впрямь дар слова. Но мы хотели выяснить, кто из вас прав, госпожа графиня или ты.

– Ты хотел. Мне не в чем сомневаться, – он знал, что Клэра любит. Будучи послушником, Адан повидал достаточно томных дам с развратным взглядом, чтобы отличить подлинное чувство от алчного каприза.

Кало наклонился к притихшей Клэре:

– Мы собрались принести две жертвы, но Господин довольствуется и одной. Одного из вас я могу отпустить. Ты вернешься домой, забыв обо всем, что случилось этой ночью, или же вернется твой любовник. Тебе решать.

– Прекрати! Клэра, не слушай, он не отпустит никого! Это еще одна пытка. Не разговаривай с ним, молись, пока можешь, – каждое слово жгло Адана изнутри, но он не мог промолчать, не мог солгать, успокоить. Кто-то засунул ему в рот кляп.

Кало покачал головой:

– У нас мало времени на раздумья. Я помогу тебе принять решение, – он взял нож и провел неглубокий надрез на ее животе, выступила кровь.

Клэра закричала скорее от испуга, чем от боли, боль пришла мгновением позже, слабая, не страшнее, чем когда уколешь палец иглой, не сравнить с родами, которые она пережила трижды. Но Кало снова поднял нож: