Дети порубежья

— В "Поющем терновнике".

— Почему?

— Позвольте, я объясню, — Эйрон появился в поле зрения министра. — Как только прогремел взрыв, я отправил половину отряда на виллу, арестовать герцога. За попытку покушения на вашу жизнь. Мы тогда еще не знали, что с вами, а герцог мог сбежать, узнав о взрыве. Я виноват, превысил свои полномочия, но если бы он ушел…

— То проблема решилась бы сама собой! — Чанг надеялся, что ему удалось передать раздражение. — О чем вы думали?! Теперь его придется судить.

Эйрон виновато склонил голову, так низко, что министр с трудом разглядел его губы:

— Я думал, что вы погибли.

Чанг оборвал себя на полуслове. Эйрон принадлежал к его самым доверенным людям. Он приметил ловкого мальчишку пятнадцать лет назад, когда, наконец, нашел несколько дней съездить посмотреть поместье, подаренное наместницей, и забрал в столицу. Оплатил обучение сначала грамоте в храмовой школе, потом у старого купца, занимавшегося заграничными векселями. Затем Эйрон закончил единственную уцелевшую после отмены военной реформы офицерскую школу и получил чин лейтенанта.

Официально молодой человек возглавлял личную охрану министра, неофициально — выполнял особые поручения. Чанг всегда знал, что может положиться на Эйрона, но в силу собственной сдержанности только сейчас осознал меру его личной привязанности.

Эйрон предложил:

— Я могу пойти к герцогу с повинной. Сказать, что перегнул палку, и что вы меня поставили на место.

Чанг неосмотрительно качнул головой и тут же с коротким вскриком упал обратно на постель — затылок и виски пронзила острая боль, перед глазами поплыли круги. Лекарь наклонился над ним, влил в рот горький холодный отвар. Стало легче, он осторожно, медленно поднял голову от подушки:

— Нет. Он не поверит и сорвется. Сколько прошло времени?

— День.

Нужно было спешить, пока весть об аресте не просочилась за стены виллы. У них всего несколько дней, потом герцога начнут искать, если уже не ищут. Его необходимо как можно скорее вывезти в Сурем. А там… впервые Чанг пожелал, чтобы наместница оказалась права, и король вернулся. Тогда разгребать эту кучу будет кто-нибудь другой, а он сможет, наконец-то, уйти на покой. Как жаль, что сокровенному желанию Саломэ не суждено сбыться.

— Я буду говорить с герцогом. Где он?

— В своих покоях, под стражей.

— А леди?

— Тоже под стражей. На всякий случай. Я прикажу привести герцога сюда.

— Нет. У него есть кабинет? Там и поговорим.

Лекарь возмутился:

— Вам нельзя вставать! Ни в коем случае! И нельзя будет еще долго, не меньше недели. Покой и только покой! — Он высоко поднял указательный палец, наставив его на министра.

— Через три дня сюда ворвется вооруженная толпа, спасать своего лорда. И мы все обретем вечный покой. Помогите мне встать и одеться.

Эйрон только руками развел, встретив кипящий возмущением взгляд лекаря. Люди Чанга знали, когда с министром можно поспорить, а когда следует молча выполнять приказ.

* * *

Окна в кабинете Корвина выходили на море, даже не окна, а целая стеклянная стена с раздвижной дверью. Письменный стол робко притулился в углу, зато мягкие кресла вальяжно расположились посередине комнаты, окружив низкий столик с набором для заваривания карнэ. Этот кабинет мало располагал к работе, неудивительно, что герцог ездил по делам в город или во дворец.

К счастью, гостевая спальня находилась на одном этаже с кабинетом, пройти по лестнице Чанг бы не смог, он и эти пять шагов едва осилил. Голова кружилась, боль била без предупреждения, короткими уколами, словно кто-то постоянно втыкал в затылок раскаленную иглу. Но лицо министра оставалось спокойным и бесстрастным, разве что несколько бледнее обычного.

Чанг сел за стол, прижавшись к спинке кресла. На один разговор его хватит, должно хватить. Герцога нужно напугать, так напугать, чтобы он даже и не думал сопротивляться. Эйрон с этим не справится. Выучка-выучкой, а сыну поденщицы и батрака трудно испугать герцога, убить — намного проще.

Корвина привели в кабинет, Эйрон поставил его так, чтобы свет падал на лицо молодого человека, Чанг хотел скрыть свою глухоту. Взгляды герцога и министра встретились, и Корвин первым опустил глаза. Чанг смотрел на него не мигая, словно вставшая на хвост кобра, готовая к прыжку, не хватало только раздувшегося капюшона. Заговорил он тоже первым, не выдержав долгой паузы:

— Вы стали жертвой несчастного случая, господин Чанг. Поверьте, там не было никакого злого умысла. Как я мог на вас покушаться, если я даже не знал, что вы в Квэ-Эро?

— Как — выяснят следователи в Суреме.

— Вы не можете арестовать меня по такому нелепому обвинению!

— Вы хотите признаться в других преступлениях? — Голос Чанга мог заморозить воду в кувшине.

— Я не нарушил ни одного закона!

— Как насчет пособничества мятежу? Главарь бунтовщиков уплыл на вашем корабле к новым землям.

— Мне об этом ничего не известно.

— Тем хуже для вас.

— Вы притягиваете обвинения за уши. Никаких доказательств, пустые угрозы!

— Вы забыли, с кем разговариваете, молодой человек. Я никогда не угрожаю попусту, — Эйрон протянул герцогу бумагу.