Дети Революции (СИ)

Нью-Йорк стянул на себя большую часть лоялистов и едва ли не треть британских сил региона. Сопротивление горожан оказалось неожиданно удачным, а потерять столь важный порт Вашингтон не мог.

Экономика САСШ едва не на половину зависит от крупнейшего порта страны, да и связь с Метрополией, как всё чаще будто невзначай говорили политики о Британии, осуществляется по большей части именно через Нью-Йорк. Нельзя недооценивать и стратегическое положение города, слишком близок он к столице. Да и политическое значение, куда ж без него. Выйдет из под власти Вашингтона крупнейший город страны, и начнёт разваливаться САСШ, как карточный домик.

Власти двинули на мятежников все наличные силы, которые смогли собрать. Генералитет САСШ (впрочем, скорее политики) пошёл на риск, сняв даже части, прикрывающие границу с КША. В Конфедерации пограничниками служили по большей части фермеры и горожане из ближайшего графства по совместительству, и такому подарку они закономерно не поверили.

Ожидая подвоха, власти КША не спешили с ответными действиями, разве что рейды пограничников-конфедератов к северному соседу участились до вовсе уж неприличных величин. Военная машина Конфедерации зашевелилась, готовясь к боевым действиям, но… Здесь и сейчас помочь восставшим жителям Нью-Йорка они ничем не могли.

Собственно, не очень-то и хотели. С точки зрения КША всё прекрасно. Вражеские войска отошли от границы и увязли в городских боях. У Конфедерации появилось время на дополнительную мобилизацию и подтягивание войск. А что в Нью-Йорке гибнут люди… жаль, конечно, но ведь это не граждане Конфедерации! По совести, Борегар и не обязан оказывать помощь — в конце концов, это французский проект.

Бои в городе — кошмарный сон любого военного, тем паче военного девятнадцатого века. Вместо линий траншей, милых сердцу апрошей[1] и люнетов[2] — здания, в которых (о ужас!) могут скрываться не только солдаты противника, но и мирные горожане.

Разрушать дома артиллерий долго и муторно, солдаты противника чаще всего успевают отойти или засесть в относительно безопасном подвале. Вариант штурмовать здания также не радует, здесь нужен специфический опыт, которого почти нет у британских солдат.

Среди лоялистов многие прошли через городские бои, но они прекрасно знают, насколько это опасное дело, потому не спешат вперёд. В противниках тоже не новички, среди восставших много людей воевавших, да и дерутся на родных улицах, где знают каждый закуток.

Проблема и в горожанах, которых мирными можно назвать с большой натяжкой. Жестокость жителей Нью-Йорка напугала и разозлила лоялистов и британцев, но воевать с женщинами и детьми всерьёз могли не все. С другой стороны, как различить мирного горожанина от некомбатанта[3] и тем паче члена сопротивления?

Одни солдаты стреляли во всё что движется, другие не могли заставить себя выстрелить даже в вооружённую женщину и ребёнка. Потери с обеих сторон начались страшные, а с ними и ожесточение от неправильной войны.

* * *

— Стар я стал, — задыхаясь, сказал Томас О,Брайен, привалившись к стене и опустив вниз дробовик, востребованный в городских условиях.

— Угу, — ответил один из бойцов, не прекращая наблюдать за окрестностями и жевать веточку, — мне бы такую старость! Под семьдесят уже, а сил хватает с винтовкой наперевес бегать и в рукопашной врагов давить.

— Молодой ещё, — отмахнулся командующий ополчением Медовых Покоев, — раньше-то не задыхался после короткой пробежки.

— Раньше бабы были моложе, сахар слаще, а выпивка крепче, — пробормотал подросток лет тринадцати, ухмыляясь щербатым ртом. Полковник ополчения внезапно оказался рядом с мальцом, отвесив ему затрещину.

— Деда! — Взвыл тот, — я ж не зло пошутил! Что такого-то?!

— Дурень, — отозвался Томас, стаскивая внука за шиворот с груды кирпичей под стеной, — шути, кто тебе мешает? Затрещину получил за то, что в царя горы поиграть вздумал! Ишь, на верхотуру влез, да без прикрытия! Зачем? Стратегического значения эта куча кирпичей не имеет, обзор с неё не лучше, чем с моего места, да и под ногами осыпается, кости переломать можно, если вдруг сдёрнуть с неё нужно будет. Вот скажу бабке…

— Только не ей! — Не на шутку перепугался малец, боящийся суровой бабки куда больше, чем лояльных Вашингтону солдат. Их-то чего бояться? Так себе бойцы, на его счету уже двое. Вот на ножах с итальяшками в том году страшно было[4], а тут… Жаль, дед скальпы не разрешает снимать, ругается. У Бобби Фишера есть, да говорит — с британца снял, всамделишного. Врёт поди… но всё одно завидно!

Выволочку прервал залп орудий, заставивший невольно присесть.

— С монитора бьют, — скривился старший О,Брайен, — надо поближе к британцам перебираться. Что смотрите? Британские корабли по своим бить не станут, а красные мундиры в городе воюют плохо. По крайней мере — эти. Они всё больше из канадских резервистов и второсортных подразделений, поднаторевших разве только в усмирении туземцев.