Дети Революции (СИ)

— Опаска? — Лонгстрит с азартом взялся за роль адвоката дьявола, — Бакланов с частями московского гарнизона на подходе.

— Не то, — отмахнулся Фокадан, — военной силы за мятежниками немногим меньше. Вначале да… а сейчас они и колеблющихся под себя подгребают.

— Неудивительно, — пробурчал посол, — Романовы показали себя плохо в мятеже. Хуже, чем плохо… бездарно! Всё равно, авторитет Бакланова должен сыграть свою роль.

— Военачальники здесь если и хуже, то немногим, — со скепсисом отозвался Алекс, — почти весь генералитет здесь, штабные. Тем паче, дворянство московское, да и части тамошнего гарнизона, не однородны. Это после стихийных митингов они шли на Петербург — кто с воодушевлением, а кто и просто за компанию. А как поймут, что лёгкой прогулки не получится и что мятежники сильны, так неужели ты думаешь, что не переметнётся никто?

— Полками будут к Орлову переходить, — согласился Джеймс, — магнаты найдут, что сказать. Да и поддержка ряда европейских держав мятежникам гарантирована. Англия… или та же Швеция, что, не захочет избавится от российского присутствия?

Мужчины переглянулись дико и выдохнули:

— Флот!

— Английский флот!

Шифрованная телеграмма ушла в Копенгаген, ответ получен глубокой ночью. Разобрав сложный шифр, Лонгстрит разбудил не только зама, но и Фокадана с Келли, как самых головастых.

— Пока ничего такого нет, — голосом выделил он, — но ряд деталей позволяют предположить, что мы на верном пути. Нехорошие признаки среди русских флотских офицеров и датского столичного гарнизона.

— Предупредить надо.

— Надо, — согласился с Фокаданом посол, — но желательно чужими руками и естественно — шифром.

— Через посла не выйдет? — Чуточку удивлённо поинтересовался попаданец.

— Это понятно, — отмахнулся Лонгстрит, — но чтоб Валуев среагировал быстро и жёстко, нужно информацию доставить ему, а у нас таких возможностей сейчас нет…

— Есть, — хмыкнул Алекс, — Бранн как раз специалист по таким вот операциям, вот только время… Доскакать или добежать до Царского Села, тут не один час понадобится. Может, есть контакты в Петербурге? Из тех серых и неприметных людей, на кого никак не подумаешь…

— Есть! Бранн столицу хорошо знает?

— Да уж неплохо.

Лонгстрит нервно забарабанил пальцами по столу, подняв глаза к потолку и шевеля губами. Келли молча подсунул ему лист бумаги и карандаш, и посол начал чертить сложные схемы, где фигурировали адреса, степень доверия адресатов, расстояние до их жилищ и прочие нюансы.

Разбуженный Бранн с Конаном, которых консул ввёл в курс дела, успели позавтракать и подготовиться к выходу в город. Благо, на такие случаи предусмотрена как форма одежды (внешне неотличимой от одежды горожан), так и оружие со спецсредствами.

Пятнадцать минут спустя кельты выскользнули в ночь, уйдя по потайному ходу.

— Нам остаётся только ждать, — тяжело уронил Лонгстрит, до хруста сжав кулак. Но ждать оставалось недолго… всего через полчаса в дверь посольства постучался новый курьер.

— Английские войска высадились в Швеции, — мёртвым голосом прочитал посол телеграмму от посла Конфедерации в Дании. В этот раз никакого шифра, писалось открытым текстом, — стоящие там русские гарнизоны частично перешли на сторону мятежников. Верные присяге части ведут бои против восставших шведов, предателей и десантных партий англичан, положение самое тяжелое. Русский флот разгромлен и частично рассеян благодаря предательству. Английский флот прорвался в Балтику. Копенгаген горит.

[1] Формальный повод для объявления войны.

[2] Наместник, облеченный властью представитель центра.

[3]Оливковую ветвь несли на переговоры посланцы.

[4] Выражение это принадлежит Родиону Романовичу Раскольникову, главному герою «Преступления и наказания», самого известного романа Ф. М. Достоевского.

Глава 27

Посольство Конфедерации в спешном порядке жгло бумаги, готовясь к экстренной эвакуации. Шифрованные телеграммы о случившемся отправились к адресатам через верных людей, зачастую и не подозревающих, что они причастны к играм разведок.

Оставаться в городе, занятым противником, не хотелось никому, а надеяться на честь высадившихся англичан… пусть английские собаки про свою честь рассказывают кому-нибудь другому!

Предательство, так вкратце можно охарактеризовать случившееся. Кронштадт не пришлось штурмовать, его защитников попросту отравили. Немыслимая подлость по меркам девятнадцатого века, с его викторианским ханжеством и романтизмом!

Как это бывает у английских собак, вину за отравление они не признали и не признают. Не признали и русские предатели, свалив на эксцесс исполнителя, успев провести расследование и найти каких-то чухонцев, которых и заклеймили подлыми убийцами.

— Уходим, — коротко бросил Лонгстрит, расправляя плечи. Посол надел военный мундир со всеми регалиями, снова став грозным боевым генералом, одним из лучших офицеров Конфедерации.