Дети Революции

— Что ты от меня хочешь, Таурус? Извинений? Хорошо. Я виновата в том, что обвинила тебя в предательстве. Я виновата в том, что Фолл с такой лёгкостью подчинила себе Клык. Я виновата в том, что Приватиры и Мосс сговорились за нашими спинами, что они презрели нашу мораль, наше братство и обратились против нас! Теперь ты доволен?

Слушающий её Адам медленно выдохнул и поджал губы.

— Не спорю, мне было приятно это слышать. Но наша с тобой проблема, Сиенна, лежит в другом. Слышала ли ты мои слова в тот день, когда произошёл взлом башни связи Атласа?

После нескольких секунд молчания, Сиенна наклонила голову.

— Разумеется. Дистанцироваться от Белого Клыка, объявить себя третьей силой, не враждебной ни человечеству, ни властям города, нацеленную лишь на то, чтобы противостоять Синдер Фолл. Решение довольно шаблонно, но я не могу отрицать его эффективность. Впрочем, это ограничит твою деятельность в рамках нашего дела...

— Ты слушаешь меня или голоса в своей голове, Хан?! — Озлобленно рявкнул Адам, делая шаг вперёд и в раздражении сжимая кулаки. Остановившись, он прикрыл глаза и ущипнул себя за переносицу, не обращая внимания на пристальный взгляд Сиенны, не сулящий ему ничего хорошего. После глубокого вздоха, он продолжил:

— Твоя проблема, Сиенна, лежит в том, что ты воспринимаешь меня как политика. Ты считаешь, что все мои слова — лишь прикрытие моих действий, лишь мишура, которой я скрываю мои истинные намерения. Ты считаешь, что мои слова лишь попытка избежать войны на два фронта — с Синдер и с властями города. Ты ошибаешься.

— И где же... — Сиенна прервалась на полуслове, резко распахнув глаза и отступив назад.

— Нет. Ты не можешь отбросить всю нашу...

Он тихо рассмеялся и покачал головой.

— Поздно, Хан. Я уже это сделал. Все те слова, что я сказал — всё это правда. Чистая правда. Я не собираюсь рубить чужие головы и дальше — не собираюсь делать это во имя Белого Клыка и во имя превосходства нашей расы. Превосходства, которого нет.

— И из-за чего? Только ради своих драгоценных людей? Только ради дружбы и любви? Таурус, прокляни тебя боги, очнись наконец! Не будь глупцом! Время пройдёт, и в один день твоя любовь угаснет, а верные друзья превратятся в незнакомцев или вовсе обернутся против тебя! Это взрослая жизнь, Адам, это порядок вещей. Идеи, вот что будет жить вечно!

— Вечно... Я уже видел то, как вечно прожила идея Белого Клыка, — Адам насмешливо хмыкнул, — Каких-то пять лет и всё полетело к Гримм... Побереги дыхание, Хан.

Он прервал её на вдохе, а затем наклонился к столу, пристально глядя в глаза Сиенне через голографический проектор.

— Если ты считаешь, что я брошусь к тебе по первому слову, словно потерянный щенок — ты ошибаешься. Если ты считаешь, что я всё ещё верю в давно мёртвые идеи — ты ошибаешься. И если ты считаешь, что я обернусь против своих друзей, соратников, против своей... Против моих близких — то упаси тебя все боги на свете, Сиенна.

Она перевела на него взгляд, а затем медленно покачала головой.

— Ты не тот Адам, которого я когда-то знала.

— Он мёртв, Сиенна, — просто ответил Адам, — Он мёртв, и никто не станет его оплакивать.

Рассеяно прикоснувшись к красному кушаку, повязанному на поясе, он продолжил:

— Хочешь вести с нами переговоры — разговаривай на равных. Хочешь сотрудничества с нами — сотрудничай на равных. У нас общий враг, Сиенна, но наши взгляды на то, каким будет будущее различаются как день и ночь.

Сиенна прикрыла глаза и раздражённо прижала уши к голове. Затем подняла на него взгляд, шагая ближе к голопроектору и коротко бросила:

— Наивный простак.

Трансляция оборвалась. Адам отвернулся от голоэкрана и раздражённо фыркнул. Сидящая на диване Коко, скрытая от камеры голопроектора, поднялась с дивана, поправляя волосы и подошла ближе к нему, смотря на лениво мигающую лампочку выключенного прибора.

— Так значит это и есть Сиенна Хан. Упрямости ей не занимать, тут спорить сложно.

Подпирающий стену Ятсухаши согласно хмыкнул. Адам всё ещё молча смотрел на голоэкран. Девушка подошла ближе и легко похлопала его по плечу.

— Спасибо за твои слова, Адам. Серьёзно, спасибо. И да, думаю ты прав — от того Адама мало что осталось.

Он продолжил смотреть на голопроектор. Затем сжал руку в кулак и негодующе фыркнул.

— Значит, простак, Сиенна?

Молчащий до этого Ятсухаши хмыкнул, переступая с ноги на ногу.

— В конце всех ждёт лишь одно — простаков и гениев. Разница лишь в том, что первые уходят, так и не разочаровавшись в том, во что верят.

Адам обернулся к нему, задумчиво хмуря брови, а затем коротко рассмеялся.

— И то верно.

— Пойдёмте, — Коко взмахнула волосами в воздухе и тут же провела по ним рукой, приглаживая их на место, — Здесь нам делать нечего, а церемония открытия и первый тур начнутся уже через час.

Коротко кивнув, Адам повернулся к голопроектору спиной и последовал за ней.