Дети Робинзона Крузо

…Икс, в отличие от своих друзей, не сторонник маленьких выпуклых и негритянских. Большая задница, за которую можно взяться широко разведенными в стороны руками – его мечта. И вот Танина в самый раз. Икс вовсе не разделяет веселья Джонсона и Плюши. Припав к окну, он с открытым ртом пялится в темноту. Что такое отроческая гиперсексуальность ему пришлось узнать чуть раньше своих друзей, и теперь он ее узник. На Икса тоже накатывают волны, но не из тех, что заставили похолодеть Плюшины колени. И перевозбужденное сердце бешено колотится не из-за страха. Икс смотрит на девушку его мечты. И сглатывает сладостные комья, бесконечным потоком бомбардирующие горло. Девушка его мечты… Это не важно, что сейчас с ней борец. Не беда. Икс постарается, и на него обратят внимание. Он постарается, и когда-нибудь ему перепадет. Будет и на его улице праздник, Икс дождется! Разница в возрасте? Не смешите!.. На крайняк Икс обратится за советом к Михе, как ему закадрить Таню. Миха – известный мастер на всякие выдумки, чего-нибудь подскажет. Точняк!

Потом Икс понимает, что боковым зрением давно уже заметил что-то типа иконки в углу комнаты. У бабушки Икса в деревне тоже такая стоит. Только перед этой вместо свечки или лампады почему-то керосиновая лампа. Икс не раз видел, как некоторые, войдя к бабушке в дом, первым делом поворачивались к иконе с поклоном и накладывали на себя крест. Хотя в городе, где Икс проводит девять месяцев из двенадцати, все по-другому. Сплошные атеисты. В городе Бога вроде как и нет. И все равно про керосиновые лампы перед иконами прежде слышать не приходилось. Но… нет, это никакая не икона. Икс с новым интересом вглядывается в мерцание фитилька в углу. Вовсе не икона! Ну и дела… Ни хрена себе! И то ли это пламя дрожит, то ли…

В углу, за керосиновой лампой, Икс видит фотографию какой-то бабы – удивительно, что он заметил ее только сейчас, – и, оторопелый, не может подобрать правильного слова. Дело в том, что баба… голая. И… Это… это… какой-то…

«Мультфильм! – неожиданной подсказкой всплывает у него в голове шальной голос. – Какой-то мультфильм».

– Мультфильм, мать его… – шепотом произносит Икс.

***

…Будда тоже смотрит в комнату, он неподвижен, и его глаза широко раскрыты, даже не мигают. Только Будда смотрит в другую комнату, где Мама Мия принимает своих гостей. Дверь, куда ушли борец с Таней, приоткрывалась, Будда видел их и обратил внимание на фотографию, но… Сейчас время словно перестало для него существовать. Как только Будда увидел гостей Мамы Мии, оно перестало существовать. Они сидели за столом, на который с электрической лампочки под потолком падал желтый свет, и говорили. Просто болтали о своих делах. А Будда узнал их. И не перепутал бы ни с кем. Хотя выглядели они не совсем так, как принято о них думать. Мальчик был бледен и не отводил взгляда от происходящего в гостиной Мамы Мии. И хоть больше всего на свете ему хотелось бежать отсюда, он стоял, смотрел и слушал язык, который прежде никогда не слышал, но сейчас узнал.

***

…Миха все же не вскрикнул. А еще через пару секунд понял, почему любовники безразличны к тому, что так его напугало. У дверей, во мраке, Плюша увидел огромную собаку. А потом ветерок на пару секунд приоткрыл дверь, пропуская сюда чуть больше света, и мальчик догадался, что застывшее грозным стражем кошмарное животное не живое. Миха провел рукой перед глазами – это даже не чучело, каких полно в зоологическом музее. Не огромная игрушка, а нечто похожее на муляж, ширпотребовскую скульптуру вроде тех зверюшек или девушек с веслом, которыми уставлен весь приморский парк. Бабка совсем рехнулась, если вздумала затащить сюда этот бред.

Но сейчас не это больше всего привлекает его внимание. Уже некоторое время Миха видит кое-что другое. Там, в углу… Большая и очень качественная, словно сделанная настоящим художником-профессионалом (а не купленная в газетном киоске с комплектом «Актрисы кино») фотография-портрет в дорогой рамке, а перед ней лампадкой коптит керосиновая лампа. На полке рядом с лампой угадываются еще какие-то предметы, но разглядеть их Плюша не может.

Хвала фотографу-маэстро, потому что Одри Хепберн на портрете как живая. Любимая Плюшина актриса, да и его друзей, кроме разве что Икса, ходившего на ее фильмы «за компанию». Даже свет ее чуть влажных глаз смогла запечатлеть волшебная камера.

И что-то во всем этом есть очень неправильное.

Обычно так, в углу, ставят иконы. Как-то раз маленький Плюша ездил с отцом по северным деревням, и там он такое видел – коллекционирование икон было страстью отца. Резная рамка…

Миха закрывает глаза: нет, ты видел больше, рамка не просто резная, не просто безобидный орнамент. Там были какие-то знаки: символы, письмена?