Дети Русколани

Неожиданно, когда царь очередной раз зашел посмотреть на раненого, снаружи послышались голоса воинов, и полог шатра отодвинулся. Внутрь вошла необычного вида девушка с чашей какого-то зелья в руках, сопровождаемая двумя стражами. Один из них доложил:

-Вот. Требовала, чтоб пустили к боярину Златояру! А оружия при ней нет.

Витязи и царь с интересом принялись разглядывать незнакомку. Она была очень худой, с едва заметной грудью, а не слишком длинные волосы были выкрашены в черный цвет, как это водилось у тех знахарок, которые водили дружбу не с водяными и лешими, а с болотниками и прочими Ночными Духами. В ее облике была какая-то злая красота. Зеленые глаза смотрели внимательно и настороженно. Наконец Ярополка осенила догадка:

-А ты уж не Вила ли будешь? Мне про тебя Златояр рассказывал.

Та кивнула и негромко попросила:

-Позвольте мне к нему подойти.

-Зачем? – настороженно спросил Володар.

Вила чуть заметно улыбнулась:

-Я не причиню ему зла. В этой чаше – исцеляющее зелье… Я хорошо знаю, какие травы придают сил тем, кто потерял много крови и кто ранен в грудь.

Витязи посторонились, и знахарка опустилась на колени у ложа раненого. Держа чашу в одной руке, она провела другой по влажному лицу Златояра, но он даже не открыл глаз. И Вила негромко прошептала:

-Ты, я знаю, даже не вспоминал обо мне. А ведь я тебя люблю… ты узнаешь, как сильно я люблю тебя…

Она поднесла к губам витязя чашу и по-особому коснулась его подбородка. Златояр приоткрыл рот и мелкими глотками, не приходя в сознание, начал пить зелье. Вила же нараспев говорила:

-А пойду я, ведающая, не Солнечным путем, не Дневной дорогой, не полем, не лугом – а лесом дремучим да бором могучим. А стоит во чаще леса того бел-горюч камень, не рожденный, не сотворенный, а лишь сведущим явленный. Собирались круг белого камня леший – лесовик, водяной – водяник да болотный – болотник, судить – рядить да витязя губить… Вы могучие – сильные духи, вам ли радость искать в витязевой гибели? А пусть раны его да перейдут на бел-горюч камень, что вреда не ведает. И пусть встанет витязь, как прежде был здоров и силен, как матерью с отцом урожден! Будет же слово мое крепко и лепко, кое никто не разнимет…

На глазах к бледному лицу Златояра приливала кровь. Он еще несколько раз судорожно вздохнул… и вдруг повернулся на бок, дыша уже как здоровый человек во сне. Теперь это был естественный сон, восстанавливающий силы. Вила еще раз улыбнулась и коснулась его волос. Пораженный Володар подошел к знахарке и негромко сказал:

-Ну спасибо тебе, Вила! Вернула ты мне витязя с того света, с самых Сварожьих Лугов. Да и верно – рановато ему от ратных дел почить. Проси теперь, чего хочешь!

Вила посмотрела на царя – и он увидел, как ясный и мудрый взгляд ее зеленых глаз тускнеет и затуманивается. У нее хватило сил, чтобы безмолвно пройти мимо Володара и витязей, покинуть палатку, а потом и лагерь. Лишь дойдя до леса, который скрыл ее даже от внимательных взглядов дозорных, Вила позволила накатывающейся волнами слабости восторжествовать. Знахарка упала на изумрудную траву и зашептала:

-Силы водные, огненные да воздушные, лесные, каменные да болотные, и ты, Мать-Сыра-Земля! Так жила я, как вы меня научили, и на судьбу свою не гневаюсь. Ведала я, что лишь такое зелье умирающего исцелит, которому лекарь свою жизнь отдаст! И я жизнь отдала, потому что больше нее люблю я Златояра. Водяные да лешие, горные да болотники, огневицы с огневиками да ветры буйные, и ты, Мати Великая! Храните витязя моего… и отпустите меня… теперь…

Дыхание знахарки прервалось, и застонали над нею ветви могучих дубов. И что-то откликнулось деревьям плачем в глубине чащи.

…А на утро Златояр проснулся совершенно здоровым, и свежая рана на груди зарубцевалась, словно прошло несколько месяцев внимательного лекарского ухода.

Да, Хейд не только остался в живых, но и смог самостоятельно покинуть поле брани. Особой гордостью в такие моменты он никогда не страдал, и потому просто прополз под ногами сражающихся, по счастью никем не затоптаный и не искалеченый. В лесу он легко миновал стражников оцепления и пешком направился к Закату, понятия не имея, что произошло со всей его армией.

Что-то эпическое, грандиозное было в этом – бывший еще несколько часов назад вождем самого могущественного воинства на Земле, он в одиночестве, без оружия, в пробитом доспехе и лохмотьях вместо плаща, брел по лесу в глубине чужой земли. Полководец, потерявший армию…

Разгром был таков, какого Хейд никогда не устраивал своим врагам! В этот поход он повел лучшее, что у него было. Кто вернет ему тех вампиров, чей воинский опыт исчисляется столетиями? Людей Хейду было не жалко, ни вилленов – туда рабам и дорога, ни наемников – им было заплачено за то, чтобы они умирали. Но вампиры – о них стоило печалиться.