Дети Рыси

– Хорошо, что Гуюк согласился чуть-чуть подождать, иначе ты не успел бы обойти бесаудов,– продолжал свой рассказ Мутулган.– Мы даже не успели подать общий знак, как они со своими сотнями ринулись вперёд. Прости, но нам ничего другого не оставалось, как последовать за ними. Ну, а Пайкан не был глупцом. Выставив часть своих воинов в качестве заслона, он бросил медлительных волов и овец, а сам с остальными погнал табуны и стада вниз по течению реки. И что же ты думаешь? Вместо того чтобы идти в угон за Пайканом, эти мудрые воители ввязались в перестрелку с оставшимися бесаудами. Те, немного поводили их за собой, а потом оторвались и ушли в степь.

– Мы перехватили их и отбили всех овец и быков,– заметил Джучибер.

– Да. Ну, так вот. Мне всё же удалось нагнать Пайкана, но он, не приняв боя, отступил, бросив последние из захваченных табунов и стада. В общем,– досадливо пробурчал Мутулган,– вместо того, чтобы ударить кулаком, ударили растопыренной пятернёй. Задавили скопом. Коней-то и скот мы отбили, да вора не поймали.

Джучибер понял невысказанную мысль своего бывшего пестуна. Он уведёт своих воинов в Баргу, и родовые кочевья вновь останутся без защиты. Кто скажет – как долго будет зализывать свои раны Пайкан? А вдруг налетят ещё чьи-то лихие удальцы? Что тогда? Опять каждый будет отбиваться своими силами? Старейшины да нойоны себя защитят, а как быть с такими как Тохта и его родня? Парень нынче-то остался ограбленным и без отца.

При встрече Джучибер ничего не стал говорить старейшинам. Сами же Белтугай и Гуюк вели себя так, словно ничего особенного не произошло. Они поздравили его с победой над бесаудами и предложили устроить в честь этого пир в ближайшем из куреней, что кочевали у Овечьего Брода. Сдерживая клокотавшее в груди негодование, Джучибер вежливо отказался, сославшись на скорбь по отцу.

Всю дорогу обратно Белтугай вёл себя так, словно он один победил в жестокой битве целое полчище врагов. Всем своим видом старейшина показывал, что он мудрый и знаменитый воевода. Даже неумолчная, простодушная болтовня Гуюка не раздражала так сильно, как хвастливые речи Белтугая. Но Джучибер терпеливо переносил выходки зарвавшегося старейшины, хотя у него порой руки так и чесались стегануть того плетью прямо по самодовольной роже.

Уже возле самой Барги Белтугай открыто, никого и ничего не стесняясь, увёл своих нукёров в родной курень. И только тогда Джучибер окончательно понял, что общего войска, собранного его отцом и братом, больше не существовало. Он сам мог опереться лишь на четыре сотни своих нукёров, да на воинов, что ещё оставались в куренях Далха-Кота. А тех осталось не так уж и много. Правда, в самой Барге можно было набрать более четырех тысяч всадников, но из их общего числа твёрдо полагаться можно было только от силы на тысячу-полторы.

Что же, сил у него не так уж много, но за его плечами слава и имя отца. Ханская казна и табуны племени пока ещё в его руках. Кроме того, Джучибер надеялся на поддержку хана орхай-менгулов Бохорула. Он считал, что будет хорошо подготовлен к предстоящему курултаю.

Глава 5

Курень Далха-Кота, чьи сотни и тысячи, составляли левое крыло ополчения коттеров, назывался Дунгар. Он состоял из двух сотен юрт, из которых треть занимали: глава куреня – тысяцкий Есен-Бугэ, два десятка есаулов и сотников, десяток мастеров-оружейников и столько же старых воинов, отвечающих за обучение молодёжи. В остальных юртах, по десять человек в каждой, жили юноши и подростки из разных родов, проходящие воинское обучение. При курене всегда находилось два-три табуна боевых коней. Тут же содержалось несколько стад быков и овец, предназначенных для прокорма будущих воинов. Скот поставляли старейшины родов.

Первой в Дунгаре, возвращающихся воинов встретила Нейва. Девушка стояла у коновязи рядом с отцовской юртой, вглядываясь во въезжавших в курень всадников. Она была обижена на отца и на Джучибера. Почему никто не сказал ей, что они собираются в поход? Ладно, ещё Джучибер, но отец-то. Наверняка боялся, что она помчится вдогонку за ними.

В первый раз она увидела Джучибера четыре зимы назад на празднике Весенних Жеребят, устраиваемый для молодых воинов и пастухов. Тогда во время состязания конных стрелков Джучибер победил всех участников, ни разу не промахнувшись. Стрелки старались попасть стрелами в два круглых кожаных мяча, которые были привязаны длинной верёвкой к седлу всадника, называемого загонщиком, и волочились вслед за его конём. Загонщик, на место которого обычно выбирали одного из мальчишек, должен был промчаться на своём скакуне до определённой точки и вернуться обратно.