Дети ржавчины

Мы с Петром притихли. Вокруг царило безмолвие, но ветер доносил обрывки странного шума. Нельзя было понять - кричат ли это люди, либо галдят птицы, либо шумит вода. Звук был довольно однородным, но вот к нему прибавилось что-то новое.

- Машина... - неуверенно сказал Петя, поведя ушами. Он взялся за ручку двери, выглянул. - Точно, машина. Сейчас спросим...

Из-за поворота высунул облупленную морду самосвал "ЗИЛ". Петька замахал руками, требуя остановиться. Требование было немедленно выполнено.

- Есть тут у вас сельсовет или правление? - спросил Петр, соблюдая умеренную вежливость.

Шофер - пожилой небритый дядька с блуждающим взором - выглядел довольно озадаченным. Словно у него спросили, где тут Пизанская башня. Мне еще показалось, что он удивлен самому нашему появлению здесь. Почему-то он молчал.

- Ну, так что? - напомнил о себе Петя. "ЗИЛ" рыкнул и вдруг неожиданно, без всякого предупреждения рванул с места. Петька, морщась от поднятой пыли, влез обратно.

- Похоже, тут у всех мозги набекрень, - раздраженно проговорил он. Давай-ка поедем за ним.

Ехать за самосвалом в туче поднятой им пыли не было никакого удовольствия, поэтому мы сразу отстали. А через пару минут село кончилось. Петру ничего не удалось добавить к протоколу, кроме встречи со странным "ЗИЛом". Ни единой живой души нам так и не попалось.

Перед нами вновь стелилось необъятное поле, усеянное коровьими лепешками, как булка маком. Вдали пылил злосчастный самосвал, а еще дальше, на пределе видимости, можно было распознать какие-то технологические постройки - ток или МТС, а может, просто ферму с силосной башней. Я остановил машину.

- Кто за то, чтоб больше за ним не гоняться?

- Поддерживаю, - сказал Петя.

Я обернулся к Гришане, чтобы узнать и его мнение, но замер, не успев открыть рта. Я понял, что не нужно его беспокоить. Гришаня, казалось, что-то нащупывал, вынюхивал и выглядывал своим врожденным чутьем. Он смотрел в пустоту и нервно мял пальцами брюки.

- Да, - сказал он наконец. - Мы там ничего не найдем. Искать нужно здесь.

- Что искать? - уточнил я, даже не надеясь получить внятный ответ. Так и вышло.

- Не знаю... Какая-то чертовщина.

- Мы только и делаем, что толкуем про какую-то чертовщину, - вздохнул я. А до сих пор ничего не узнали.

- Дайте мне аптечку, - отрывисто проговорил внештатник. - Мне нужно еще дозу. Очень тяжело...

Он не кривлялся. Я сразу это понял. И даже начал склоняться к мысли, что Петя прав: надо сматывать удочки и предоставлять все бригаде. Постоянно колоть препарат, перемежая его беседами о некой "чертовщине", мы не могли.

- Давайте объедем деревню вокруг, - предложил Гришаня, выбросив в окошко использованный инъектор. - Оно рядом, я чувствую.

- Ну давайте, - вздохнул я. - Разве мне казенного бензина жалко?

Мы свернули с дороги, обогнули большой двор по едва заметной колее на реденькой травке. Сначала путь наш пролегал через заброшенный яблоневый сад, в центре которого белела какая-то развалина. Затем дорога вывела к бревенчатому мосту, под ним сочился почти невидимый ручей. Отсюда дорога пошла на подъем, и двигатель обиженно заревел. Но я заставил его добросовестно потрудиться, прежде чем наш "уазик" забрался на вершину.

- Гляди! - выкрикнул Петя и хлопнул меня по руке так, что машина вильнула в сторону.

Я ударил по тормозам и только потом посмотрел.

И увидел муравейник. Это, конечно, было первое впечатление. Потом-то стало ясно, что муравьи - это люди, не меньше двух сотен работающих людей. Каждый что-то делал - тащил бревно, махал лопатой, катил тачку, разгружал машину или запряженную телегу. Сразу же зарябило в глазах.

В сотне метров от нас, на спуске дороги располагался полукруглый металлический ангар-склад. Вокруг валялось выкинутое из него крестьянское имущество - бочки, мешки с семенами, связки черенков для лопат и грабель, какие-то колеса, доски, ящики.

Но прежде в глаза бросался огромный земляной курган, весь изрытый норами. Он примыкал вплотную к торцу ангара, словно продолжая его. Люди действительно строили муравейник. Каждую минуту подъезжали машины, трактора, подводы, высыпали груды земли и камней, люди таскали их носилками, поднимали на вершину, утрамбовывали. Часть грунта перетаскивалась внутрь ангара - там тоже происходила какая-то работа.

Над стройплощадкой стоял гул - тот самый, который озадачил Гришаню еще по пути сюда. Позже мы заметили, что здесь собрались не только люди, но и собаки, коровы, птицы, и они тоже суетились, тревожно лаяли-кричали-мычали и тоже производили какие-то действия.

Несколько минут мы лишь смотрели, не пытаясь заговорить. В голову не приходило ни единой мысли, которая объяснила бы, что за трудовой подвиг свершается на наших глазах. Насмотревшись вволю, Петр достал из чемоданчика-комплекта видеокамеру.

- Гришаня, - позвал я, не оборачиваясь, - как ты себя чувствуешь?

- Нормально, - немедленно отозвался он. - А что?

- Нет, ничего, - я удивился, что внештатник ничего не чувствует.