Дети Ржавчины

Мы приземлились в лесочке за городом. Было еще очень рано, и мы не боялись, что нас заметят. А если и заметят — вряд ли подойдут. Никто еще не слышал, что такое истребитель, зато все знают, что означают посланники Прорвы.

Я вышел на пустые улицы, разбудив двух старост, поставленных охранять покой заставы. Они тупо и зло смотрели мне вслед, но не желали тратить на меня ни капли сил, поэтому даже не окликнули.

Пока я шел от окраины к дому Лучистого, застава просыпалась. На улицы выбирались сонные прохожие, скрипели ворота, стучали по камням колеса повозок.

Когда я постучал в ворота Лучистого, улицы были уже полны. Дежурный староста сердито посмотрел на меня.

— Мне нужен хозяин, — спокойно сказал я.

— Какой хозяин? — последовал раздраженный вопрос.

— У тебя разве много хозяев?

У старосты нервно дернулось ухо. Он хотел, видимо, осыпать меня бранью и вытолкать, но потом посмотрел на тесак, на кожаную куртку и решил, что не стоит без особой нужды грубить погонщику.

— Лучистый еще спит, — мрачно проговорил он. — Тебе не объясняли, когда нужно приходить?

— Скажи, что пришел Безымянный — он проснется. Староста поморщился и исчез за дверью. Я приготовился ждать. Конечно, он не пойдет к Лучистому, а сначала доложит начальнику службы, тот передаст управляющему — и так, пока кто-то не решится нарушить покой его величества ради погонщика в запыленной одежде.

Дверной запор загремел на удивление скоро, дверь приоткрылась.

— Сначала отдай оружие, потом заходи, — велел староста.

Я без сожаления просунул тесак в щель, и дверь открылась полностью. Двор был пустым. Староста завел меня за угол и поставил перед стеной дома.

— И что дальше? — поинтересовался я.

— Жди, — ответил староста и ушел.

Я прошел вдоль стены, осмотрелся. Вокруг, закрывая собой забор, теснились хозяйственные постройки. Я искал пути отхода, но с каждой минутой убеждался, что надежного варианта нет. Обдумать это по-хорошему я не успел, потому что на втором этаже скрипнула створка окна.

— Что тебе? — послышался голос Лучистого.

Я задрал голову. Общаться в таком положении было неудобно.

— Нам нужно поговорить, — сказал я.

— Ну говори... — равнодушно позволил хозяин.

— Может, я поднимусь наверх? Мне не хочется говорить вот так...

— Твоя наглость не имеет предела. Ты еще смеешь заявлять, что тебе чего-то не хочется. Быстренько рассказывай, что ты знаешь, я и так поднялся из-за тебя ни свет ни заря.

Лучистый опасливо выглядывал из окна, сонные глазки бегали зло и в то же время радостно. Я догадывался, чему он радуется.

— Я знаю, как накормить всю вашу заставу.

— Как? — вяло поинтересовался хозяин.

— Если ты дашь мне немного своих работников, они смогут сколько угодно работать на огородах и ничего не бояться. Ни один из них не погибнет от посланников. Они будут...

— Ты не единственный сумасшедший в наших краях, — оборвал меня Лучистый. — По-твоему, я должен выслушивать каждого из вас?

— Я не сумасшедший, — твердо сказал я. — Я предлагаю тебе лишь попробовать, ты сам во всем убедишься.

— Как ты собираешься уберечь людей от Прорвы? В своем ли ты уме?

— В своем, — заверил я. — И я знаю, как справиться с посланниками. Но я ничего не собираюсь рассказывать. Дай людей, и ты увидишь, что у нас получится. Клянусь, после этого ты сам попросишь меня стать своим союзником.

— Я ни о чем не собираюсь тебя просить, погонщик! — в бешенстве крикнул Лучистый. — Ты, наверно, забыл, с кем разговариваешь. Если твои слова чего-то стоят, я сам решу, как тебя использовать. А уж потом подумаю, простить ли тебя или отрубить ноги и бросить собакам!

«Нужно быть почтительнее, — одернул я себя. — В конце концов, в этом дворе действуют свои правила, и их следует учитывать».

— Я предлагаю тебе умножить богатство и сделать людей сытыми, — спокойно заговорил я. — Если ты откажешься мне помогать, я уйду, и ты не получишь ничего. Получат другие. А сейчас я ничего рассказывать не буду.

— Ты все расскажешь, — так же спокойно ответил хозяин. — Но теперь уже не мне, а ему...

Я повернул голову. Из-за угла неторопливо выходил человек с обожженным лицом. За ним следовали несколько старост с длинными копьями. Они быстро разошлись по двору, взяв меня в полукольцо.

— Действуйте! — скомандовал Лучистый и закрыл окно.

Меня сразу же ткнули копьем в плечо. Несильно, но куртка порвалась. Я потянулся было за пистолетом, но тут меня снова ткнули, да так, что я едва устоял на ногах. Кажется, потекла кровь. Меня стали теснить к сарайчику из крепких досок, в котором предусмотрительно была открыта дверь.

Я не мог с ними драться — их было чересчур много. И я не успевал добраться до пистолета — все время нужно было уворачиваться и отмахиваться от хищно заостренного железа. Старост, похоже, предупредили о моих боевых навыках, и они старались от души, не боясь переусердствовать. Мне не оставалось ничего, кроме как пятиться в приготовленную темницу.

Потом я зацепился ногой за порог. Падая, успел извернуться, чтобы выставить руки, и в этот момент у меня задралась куртка.

— Стойте! — рявкнул обожженный.