Дети с улицы Мапу

До войны Ошер был портным, но теперь он остерегался вспоминать об этом. Когда друзьям хотелось подразнить его, они звали его «портняжка». Ошер обижался, огрызался сердито, но быстро отходил и вновь принимался рассказывать.

Теперь он исполнял обязанности «второго номера» в пулеметном расчете Гедальи, т. е. носил пулеметные диски. Он привязался к Гедалье и ходил за ним как тень. Ошер не отличался храбростью, но в час опасности не отставал от Гедальи. И не раз друг спасал пулеметчика от смерти.

Среди русских партизан особенно полюбился Шмулику Алешка — «хохол». Высокий парень с густой светлой шевелюрой, озорные волосы падали на лоб, доставая до маленького вздернутого носа, Алешка попал сюда с севера. Родом он был, собственно, из-под Ленинграда, и товарищи его, как и он сам, не знали, почему пристала к нему кличка «хохол».

Алешка был душой отряда. Веселый и живой, всегда готовый поддержать песню или пуститься в пляс. Он играл на баяне, который раздобыл в одной из вылазок. В любом походе, даже во время утомительного отступления при облавах, которые немцы частенько устраивали, он нес баян на плече вместе с винтовкой.

Алешка был во взводе Анатолия. Он тоже привязался к молчаливому Гедалье и жил вместе с двумя друзьями в одной землянке.

Когда ноги Шмулика зажили настолько, что он уже мог ходить, к нему пришел Анатолий, хлопнул его по плечу и сказал:

— Хватить бездельничать, парень, пришло твое время!

Шмулик вскочил.

— А винтовку мне дадут? — поднял он на Анатолия блестящие от радости глаза.

— Не спеши, парень, — усмехнулся тот, — винтовку так быстро не дают. Да зачем тебе оружие? Тебя в хозвзвод назначили. Пойдешь на кухню помогать Гале-поварихе.

Мальчик насупился. Грустно поплелся он за Анатолием, который, почувствовав, что парнишка повесил нос, стал его утешать:

— Ты, друг, не волнуйся. Это временно, пока совсем не выздоровеешь. Да и босой ты. Сначала нужно раздобыть тебе сапоги. Он показал на ноги Шмулика, все еще обмотанные кусками брезента, чтобы не промокали в талом снегу.

«Бомбежка»

Вот уже несколько недель Шмулик помогает на кухне: собирает сухой хворост для растопки, колет дрова, носит воду, а большей частью сидит и чистит картошку. Настроение у него мрачное. Не такой он представлял себе жизнь в партизанах.

— Будто снова у Федьки, — изливал он обиду Алешке. В присутствии Анатолия он был сдержаннее: видел в нем командира, да и тот сохранял в отношениях с ним некоторую дистанцию, хотя мальчик полюбился ему.

Как-то раз на кухне появился Алешка. Несмотря на возмущенные крики Гали, схватил со сковороды порядочный кусок мяса н прошептал на ухо Шмулику:

— Нынче ночью идем на «бомбежку», возьмем тебя с собой и раздобудем тебе сапоги. Смотри только не проболтайся, что я тебе рассказал. («Бомбежками» в отряде называли налеты на какую-нибудь враждебную партизанам деревню, чтобы раздобыть продукты и одежду).

Весь день Шмулик ходил сам не свой. Анатолия он не видел и не мог удостовериться, правду ли сказал Алешка.

Но когда вечером он вернулся в землянку, неожиданно появился его командир и, улыбаясь, окликнул его:

— Готовься, парень, выходим!

В один миг Шмулик был за дверью, бегом промчался вслед за Анатолием между двумя рядами землянок, которые теперь, когда талый снег капал с покатых крыш, похожи были на большие собачьи конуры.

В конце лагеря стояла телега, запряженная парой лошадей. В телеге уже сидела медсестра Лиза. У нее кончился запас перевязочных материалов, и она ехала, чтобы раздобыть льняного полотна для перевязок. Рядом с ней развалился Алешка, который на этот раз был кучером.

Впереди телеги и за ней шагали группы парней, вооруженных винтовками и автоматами. Последним шел пулеметчик Гедалья и его «адъютант» Ошер. Шмулик попросился было к идущим, но ему приказали лезть на телегу. Последние дни зимы. Развезло дороги, и колеса телеги то и дело погружаются в грязь. Из леса вышли после полуночи. Небо затянуло тучами, и уже на расстоянии нескольких метров ничего не видно.

Спустя час группа вышла на мощеную дорогу, и стало легче двигаться. Алешка хлестнул лошадей, а пешие ускорили шаг.

Когда шли по лесу, переговаривались, шутили, смеялись. Теперь шагали в молчании. Только скрип колес да шаги партизан нарушали ночную тишину.

— Куда мы идем? — шепнул Шмулик на ухо Алешке.

— Кажется, в деревню К., - прошептал Алешка.

Сердце Шмулика забилось. Деревня К. - рядом с Дроздами, и ее жители участвовали в истреблении евреев в ближнем местечке. Они охотились за евреями, выходившими из местечек в поисках еды, сдирали с них одежду, стаскивали обувь и выдавали немцам.

Деревня К. была меньше, чем Дрозды, дома стояли на большом расстоянии друг от друга, и потому легче было их окружить.

Под утро группа добралась до одной из дружественных деревень. Здесь Анатолий решил остановиться и только с наступлением ночи двигаться дальше.