Дети сектора

Полковник повернулся и глянул с интересом, потер обвислую бульдожью щеку с красными прожилками:

– Идем с нами.

Ночь была теплой и душной, влажный ветер не освежал – заставлял покрываться липким потом. Солдаты, мимо которых шагал полковник, даже не оборачивались – обозревали окрестности с автоматами наготове.

– Лучше бы огнеметами их снабдить, – посоветовал Росс, но полковник оставил его реплику без внимания.

Димка, как маленький, держал Яну за руку и озирался.

– Главный требует вас к себе с отчетом, – продолжил полковник. – Раненые прибывают и прибывают, среди них много зараженных, а помочь, понятное дело, мы сумеем не всем.

Профессор погладил чехол с инъектором и вздохнул:

– Триста человек. Отбирать будете вы.

Теперь вздохнул полковник и отворил дверь:

– Сами смотрите.

Здесь был госпиталь. Его разделили на два отдела: ближе к выходу лежали раненые на расстеленных одеялах, над ними суетились медики, во второй половине под охраной автоматчиков толпились, гудели люди, во все горло ревел ребенок, причитали женщины.

– Изверги, убивцы, что ж вы делаете?! – всхлипывая, голосила какая-то бабка. – Мы ж свои, свои!!! Фашисты вы!

Полковник провел по лицу ладонью, потер глаза, обратился к профессору:

– Нам нужны здоровые боеспособные мужчины. Вакцинируй сначала их, остальным – что останется… Нет, – он опустил плечи. – Что останется, отдашь мне.

Лицо у него было, как у покойника, будто он не людей приговорил только что – себя.

– Где бинты и дезсредства? – спросила Яна.

– У входа, в мешках. Катенька, – он ухватил за руку пробегающую мимо медсестру с лотком, – покажи, где у нас что. Девушка, милая, помощь в первую очередь оказывай тем, что справа от входа, они условно неинфицированные.

Свои обязанности Яна выполняла механически: поила раненых, обрабатывала их раны, перевязывала. Вскоре она перестала различать лица людей, перестала внимать их одинаково трагическим историям. Искоса она поглядывала на темную половину ангара.

Женщин, детей и стариков – довольных, враз успокоившихся – повели на улицу. Наверное, сказали им, что сделают прививку. На самом же деле их запрут в соседнем ангаре без окон, с прочными воротами. К обеду они перестанут быть людьми, и тогда их будет не жалко пустить в расход. Но разве есть другой выход? Отпустить их – получить нож в спину. Она не осуждала – жалела полковника, у которого хватило мужества принять правильное решение.

Бинтуя плечо очередного раненого, она слушала мерный гул голосов и роняла слезы. Мыслей в голове не было, только выматывающая тоска, серая, как осенний ливень.

Когда Яна склонилась над мешком, чтобы достать новую порцию бинтов, кто-то тронул ее за плечо. Она обернулась: Росс. Позади него сутулился профессор.

– Идем, – проговорил Росс. – Не хочу, чтобы ты оставалась на форпосте, который примет на себя первый удар. В Питере безопаснее. Где мелкий?

Яна заозиралась, выскочила на улицу и позвала:

– Димка! Ты где?

Ответили из-за спины:

– Тут я, – Димка встал, отряхивая землю со штанов. – Уже все, летим?

Росс кивнул и направился к вертолету, говоря на ходу:

– Здесь никто не в курсе, что творится в мире, а мне хотелось бы разобраться и чем-то помочь, хотя в сложившейся ситуации это вряд ли возможно.

Яна окинула взглядом плацдарм, военных и гражданских, растягивающих по периметру колючую проволоку, и мысленно пожелала им удачи.

Глава 6

Данила перехватил молот, когда тот опустился на прозрачные трубки-капилляры, и уже приготовился умирать в корчах, но рукоять едва не вырвалась из влажных ладоней: молот отскочил, а трубки остались невредимыми.

Ошарашенный, Астрахан повернулся: Марина присела, закрыв ладонями лицо, Рэмбо округлил глаза, раскрасневшийся, потный Маугли сидел, откинувшись назад и упершись руками в пол. Ни раскаянья, ни страха на его злобной мордочке не было.

– Вот видишь! Видишь!!! А ты хотел, чтоб мы ушли! – бросал он, отползая к выходу, откуда тянуло прохладой.

Астрахан размахнулся и снова ударил молотом по трубкам – никакого результата. Даже звона не было!

– Дай-ка мне.

Рэмбо взял молот обеими руками, расставил ноги и с громким «х-ха!» обрушил металл на стекло. Еще и еще раз.

– Без толку, – заключил он, вытирая пот. – Надо сваливать. Чую, у меня уже ожог лица, тут градусов пятьдесят. Будем надеяться, что нет радиации.

Данила подпрыгнул, ухватился за одну из черных труб, обжегся, но рук не разжал, подтянулся и оседлал ее.

– Рэмбо, дай мне молот, попробую разбить это.

Размахнуться Данила не мог – терял равновесие и рисковал упасть, и потому просто долбил трубу под ногами. Сдался, спрыгнул и скомандовал:

– Уходим!

Возле лаза в коридор он хотел поднять доспехи с пола и надеть, но, прикоснувшись к бронзе, ожегся и выпинал их в узкий лаз коридора, где прислонился к стене и вытер пот.

Следом вышла Марина: красная, как из бани, влажные кольца волос прилипли ко лбу. Глянула на доспехи и подняла излучатель.

– Ой, а ты это не пробовал? Вдруг генератор сломается. Роботы ж ломались.

Рэмбо сгреб ее в медвежьи объятья:

– Умница! Точно!

Данила молча забрал черную «дудку» излучателя устало и сказал: