Дети Шини (СИ)

- Ничего я не боюсь. Мне просто нечего рассказывать. Не знаю, чего рассказывать. Просто тупо не помню и всё.

- Я так и думал, - на лице Маркова заиграла довольная ухмылочка.

- Просто тупо не помню, - передразнил он.

- Тогда давай ты расскажи, если такой честный и открытый, - с вызовом бросил Герасимов, и все затихли, ожидая ответа.

Марков задумался.

- Я понимаю, - согласилась Настя. - Самому очень трудно найти главное, но вместе у нас может получиться. Мы просто должны задавать друг другу вопросы и отвечать честно. Так, мы сможем разглядеть то, что самому не видно, это как с соринкой в глазу.

- О, прикольно, - вдруг оживился Петров. - Отличная тема. Можно классное кино сделать.

- Я не думаю, Петров, что вопрос "твой любимый цвет" входит в список этих вопросов, - сказала я.

- Ладно, - согласился Петров. - Хотя, любимый цвет очень многое может сказать о человеке. Всё, отличная идея, Настя! Я буду задавать вопросы и снимать. А потом посмотрим и поржем.

- Ты лучше себя снимай и ржи, - оборвал его Герасимов. - Я лично в этом деле не участвую.

- Вообще, мысль интересная, - признал Марков. - Но я против того, чтобы ты снимал. Какое нафиг кино? Потом возьмешь и в сеть выложишь.

- Я же исключительно в целях искусства. А если никому не показывать, то это уже не искусство.

И снова завязался спор, в котором Петров потерпев полный крах и по-настоящему расстроившись, сказал, что будет снимать, что захочет, кого захочет и когда захочет, но камеру всё же спрятал.

- Когда ты начал переписываться с Линор? - спросила я Маркова.

- Точно не помню. Что-то около года назад.

- А кто первый написал?

- Глупый вопрос. Конечно не я. Это была группа типа "Логика и Дедукция" или "Логические загадки". Но дело не в группе. Я сразу скажу, о чем мы разговаривали, только попрошу воздержаться от комментариев, потому что они будут бессмысленны и моего мнения не изменят. Я рассказывал Линор, что мои одноклассники - тупые и прогнившие амёбы. И что у всех кого я знаю, ай кью ниже плинтуса, а я единственный, кто имеет цели в жизни, и способен находиться вне стада. А то, что у меня нет друзей, это даже отлично, потому что дружба - это взаимоотношения интеллектуально равных людей.

В его словах не было ничего неожиданного. Марков никогда не скрывал своего отношения к обществу.

- И что? - заинтересовался Петров. - Линор поддержала тебя?

- Сложно сказать, в чем-то да, но мы спорили. Она продвигала тему, что все люди на самом деле не такие уж плохие, как это часто выглядит со стороны.

- Вообще странно, - сказала я. - Если Кристина действительно верила в людей, то почему говорила "никто никому не нужен"?

- А ничего странного, - подал голос Герасимов. - Она-то верила, а Марков убедил её в обратном. Доказал, что все кругом чмошники и сволочи. И это, пожалуй, единственное, в чем я с ним полностью согласен.

- Это правда? - спросила Настя Маркова.

Марков сделал постное лицо и закатил глаза.

- Я знаю, что прав. Взять хотя бы случай, когда мои ублюдские одноклассники заперли меня в лаборантской перед олимпиадой по математике. А я к ней между прочим две недели готовился, ночей не спал и всё такое. Я два часа там просидел, потому что это было после уроков, а физичка ушла куда-то. Прошло три года, а мне до сих пор обидно, и не понятно, как можно быть такими жестокими тварями.

И он так это мерзко говорил, что мне очень захотелось встать и треснуть его по очкам.

- Звучит очень трогательно, - проигнорировать эту тему я не могла, - но почему же ты не вспоминаешь, о том, какую подлянку сам перед этим всей параллели устроил? Когда нажаловался, что тебе на физре всё время в портфель тухлятину подкладывают. Всех тогда согнали в класс, пришел твой папаша, тётка полицейская, обе наши классные, завучиха и устроили жуткий разнос. А затем взяли и, не иначе как по твоему наущению, назвали имена шестерых человек, заставили их встать и начали бездоказательно обвинять в том, что это сделали именно они. Разве это справедливо? Тётка полицейская грозила постановкой на учёт, а их родителей вызывали в школу. Из-за какой-то фиговой тухлятины в сумке! Даже не зная точно, кто это делал! И ты ещё что-то там бухтишь, что все кругом уроды?

- Да, я помню это, - подтвердила Настя. - Очень неприятный случай был.

- Знаешь, - Марков в упор посмотрел на меня. - Я за своего папашу не должен отвечать. Да, он перегнул палку, но я просил его этого не делать. И я никому не жаловался, меня самого из-за этой вони мать запалила.

- Если бы ты не был таким козлом, тебе бы никто ничего не подкладывал. Но ты настроил против себя абсолютно всех. И ещё, из-за тебя досталось хорошим людям, которые никогда даже в сторону твою не смотрели.

- Это ты про Павлика Подольского? - осторожно спросила Настя.

Но мне было не до неё.

- Потому что ты кроме своей учебы никого и ничего не видишь. Тебя только твои собственные беды волнуют. Ах, я пропустил контрошу. Всё, конец света! Я, я, я... Бесконечно только о себе и думаешь.

- Осеева, ты чего так завелась? Мы вообще про Кристину разговаривали, - попытался перебить меня Петров.