Дети слепых (СИ)

Просто закрой глаза и чувствуй сердцем.

Это было похоже на слова из старой знакомой песни, услышанной когда-то давно и почти забытой. Голова раскалывалась, а руки дрожали мелкой дрожью. Откуда-то из груди поднималась волна тупой горячей боли.

Внезапный резкий звук вырвал Йойки из забытья. Позднее, посмотрев на часы, он обнаружил, что просидел в таком состоянии почти час. Источник звука был за окном – словно кто-то бил крыльями по стеклу.

- Тихаро! – догадался Йойки, вскакивая с места, чтобы открыть раму.

Во всей этой беспокойной суматохе они совсем забыли про птицу Юки, а ведь та наверняка волновалась за свою хозяйку.

- Как же ты нашла нас? Бедняжка, ты ведь совсем замёрзла! – восклицал Йойки.

Вместе с потоком ледяного воздуха Тихаро влетела в палату и сразу уселась у изголовья кровати Юки.

- Надеюсь, медсёстры не заметят тебя, - вздохнул Еми. – Думаю, в больницах не очень почитают птичек вроде тебя.

И снова время потекло вязкой жижей. Еми дремал в кресле, больничные звуки стихли. За окном неистовствовала метель.

Было уже за полночь, когда состояние Юки резко ухудшилось. У неё поднялся сильный жар, а дыхание стало хриплым и вырывалось из груди с жутким звуком чего-то рвущегося. Так рвётся бумага или ткань. Так обрывается жизнь. Казалось, что каждый вдох причиняет ей невыносимую боль.

Несколько часов около её постели крутились медсёстры и врач. Они делали уколы, что-то измеряли и только качали головами, а лица их были серьёзны. В тот момент Йойки осознал, что Еми был прав, и вся эта медицина бессильна перед тем, что происходит с Юкой. Она умирает.

Около трёх часов ночи Юка неожиданно затихла. Со стороны казалось, что она не дышит – настолько слабыми были вдохи, которые она делала. Последняя медсестра покинула палату, и снова Йойки и Еми остались в этой гнетущей тишине.

- Это конец, - прошептал Еми. – Ты только посмотри на неё. Это всё. Её сердце того и гляди перестанет биться.

Нет. Нет. Нет, только не это. Пожалуйста, нет…

Йойки уже с трудом понимал, что происходит вокруг. В его затуманенном сознании всё ещё витали обрывки каких-то фраз и слов. Голова болела. Упираясь пальцами в виски, Йойки вдруг выдал нечто неожиданное для себя самого.

- Дуно Моно учебно заповедование, - произнесли его губы.

Еми уставился на него.

- Вот это да! Ты делаешь успехи, Йойки!

- Что со мной… – шептал Йойки, в растерянности сжимая голову, ставшую как будто чужой. Его мозг отчаянно пытался справиться с навалившимся на него потоком информации, к которому теперь прибавились ещё и слова какого-то неизвестного языка, на котором Йойки мог выражаться не хуже своего родного. Он мог составлять целые предложения и даже думать на этом языке, и от каждой такой мысли голову разрывали болезненные толчки.

Внезапно аппарат, который следил за сердцебиением Юки, издал протяжный звук. Это могло значить только одно – сердце Юки остановилось.

Йойки схватился за её холодные руки, смотрел на её неподвижную грудь, из которой теперь не вырывалось ни вдоха. Он слышал рядом тихий плач Еми и всё смотрел и смотрел на её лицо. Смотрел в лицо Юки так, словно видел её впервые.

Мысль о том, что она умерла, словно взорвала его сознание, и в тот же момент что-то сломалось в его мозгу. Прорвалась плотина, рухнули защитные укрепления, кусочки мозаики сложились в единое целое, а все ключи разом подошли ко всем тайникам его сознания. Воспоминания мощным потоком образов раскрылись в голове Йойки, выпуская на свободу забытое, выпуская самое сердце Йойки, запертое всё это время в незримой клетке его памяти.

Он вспомнил её смех. Её взгляд через плечо, когда она оборачивалась, чтобы посмотреть, бежит ли он за ней. Её жёлтое платье и старые потрёпанные сандалии. Её улыбку, когда они смотрели вместе на звёзды. Сияние её глаз, когда они стояли под майнисовым деревом. Лёгкий невесомый запах её волос, сочетающий в себе все ароматы полевого разнотравья. Букетик вереска в её руках. Карманные часы в её руках. Их обещания и клятвы друг другу. Всё то, во что они верили. Тепло её руки в своей.

Всё это причинило Йойки невыносимую душевную и физическую боль, и в какой-то момент ему показалось, что он сейчас умрёт. Но он не умер, он продолжал дышать, и боль постепенно сменилась облегчением и успокоением, которое обычно бывает, когда всё в голове встаёт на свои места, а ответы на все важные вопросы неожиданно находятся.

- Юка, - прошептал он, когда снова смог открыть глаза и посмотреть на неё. Посмотреть снова. Посмотреть, как раньше. – Я не позволю тебе вот так уйти. Только не сейчас. Только не сейчас, когда я снова нашёл тебя. Я не позволю тебе уйти.

Йойки снова закрыл глаза, позволяя строчкам всплывать. Он искал ответ, он чувствовал его приближение.

Он помнил слова, сказанные Каной Мии, когда они принесли только что найденную птицу гиуру к ним домой:

Точно так же перо могло, наоборот, воскресить безвременно погибшего.

Воскресить! Вот, кто сможет помочь!

- Тихаро! Тихаро! – воскликнул Йойки, ища глазами птицу.

Тихаро выпорхнула из-под кровати, где пряталась всё время, пока в палате находились врачи и медсёстры.