Дети слепых (СИ)

Юка кивнула. Она решила не говорить, что впервые видит фотоаппарат так близко и не представляет даже, для чего он предназначен, чтобы не напугать Йойки ещё больше. Если он узнает, что она такая неграмотная, это может оттолкнуть его.

Стыдясь собственной непросвещённости, Юка склонилась над маленьким светящимся экранчиком. И в тот же миг забыла обо всём на свете. Она увидела уменьшенных оленей, застывших по ту сторону экрана. Но как же такое возможно? Юка думала, что остановить время с его быстробегущими тающими мгновениями невозможно. Но то, что она видела сейчас, разрушало все её представления о времени. Это как мгновенный рисунок. Застывшая частица ушедшего времени, которое уже никогда не вернётся.

Юка подумала, что именно этой вещи Йойки так сильно не хватало, когда он ещё жил в мире иенков. Если бы только фотоаппарат был у него тогда, Йойки делал бы снимки постоянно и потом смог бы забрать их с собой, чтобы вспомнить.

Но у Йойки не было тогда фотоаппарата.

- Нравится? – спросил он.

- Очень…

- Мне даже не верится, что удалось сфотографировать их так близко… Тио будет очень рада!

- Тио? Это твоя подруга? – спросила Юка и ощутила, как в груди раскрывается комок острых шипов.

- Э-э-э, да… – Йойки смутился, на щёки его наполз румянец.

Юка, конечно, сразу всё поняла.

- Тио любит фотографировать, - сказал Йойки, вдруг воодушевившись. – И у неё это очень хорошо получается! Намного лучше, чем у меня. Да что там, она и рисует лучше, чем я! Всё-таки ты обязательно должна как-нибудь увидеть её работы. И вообще, тебе стоит пообщаться с Тио, я уверен, вы подружитесь! Тио будет очень рада завести настоящую подругу, а то ей постоянно приходиться общаться только с нами, мальчишками. Наверняка, ей хочется поделиться с кем-то девичьими секретами, вы же любите всякие такие штуки… В общем, Тио замечательная, и я думаю, вы друг другу понравитесь.

Юка отметила про себя, с каким восхищением Йойки говорит об этой девушке. Как сияют его глаза. Наверное, эта Тио теперь делает Йойки счастливым… вместо неё, Юки. Наверное, Юка должна быть ей за это благодарна. Но сказать внутри себя это простое «спасибо» почему-то не могла.

Подружиться с ней. На такой сильный поступок я никогда не буду способна.

Йойки. Твои слова причиняют бесконечную боль. Прости меня. Я по-прежнему остаюсь слишком слабой.

- Может быть, - сказала Юка, вымученно улыбнувшись. – Я не против пообщаться с Тио и посмотреть её работы.

Йойки вдруг прищурился.

- А про Тио ты случайно ничего не знаешь?

- В каком смысле?

- Ну… Ты же так много знаешь обо мне. Знаешь такие вещи, которые никто не знал. Может, тебе что-то известно и про Тио?

Юка только улыбнулась и покачала головой.

- Нет, про Тио я не знаю ничего.

Йойки это, кажется, успокоило.

Снежинки падали на экран фотоаппарата, и Йойки снова убрал его. Они снова молча смотрели на оленей. Олени смотрели на них, но уже не боялись.

А Юка снова думала, какие же они всё-таки красивые, эти животные. Добрые, грациозные, робкие. Удивительные, непостижимые животные, которые почему-то предпочли жить с людьми.

На глазах Юки снова выступили слёзы, но она поспешно смахнула их рукавом и улыбнулась. Шёл снег, олени задирали головы и смотрели на падающие белоснежные частички неба. Сердце Юки разрывалось.

Если бы только это было возможно – родиться заново.

*

Уже начало темнеть, когда Йойки возвращался домой. Он шёл, убрав руки в карманы и опустив голову. Тяжесть, которая лежала на его плечах всё время до встречи с Юкой, снова вернулась и давила на него, не давая распрямиться и вздохнуть.

Йойки пытался понять, что с ним происходит. Он уже не спрашивал себя, кто эта девушка и откуда она взялась. Всё равно ответа на этот вопрос у него не было, и чем больше Йойки ломал голову, тем ближе был к полному помешательству. Поэтому нет, он больше не спрашивал, как в его жизни появилась Юка. Но ему было важно знать, что происходит с ним самим.

Потому что что-то действительно происходило. Йойки не понимал, как Юке удалось за такое короткое время, что они были вместе, полностью избавить его от внутренней тяжести, от ощущения собственной несвободы, потерянности, опустошённости. Что она сделала? Почему с ней ему было так легко говорить, бежать по льду, смеяться? И что за сияние было заключено в её взгляде, сияние, которое притягивало и пугало одновременно?