Дети Снеговика

Я правда хотел, но слова застряли в горле. Так что я лишь посмотрел на свои руки, всхлипнул пару раз и сказал:

— Мы должны туда пойти. Пожалуйста. Иначе будет слишком поздно.

— Берт, — окликнул сержант Росс неожиданно громким голосом, и второй коп соступил со своего поста у двери. Он тоже был огромный — блондин с несоразмерно маленькой головой, косо сидящей на могучих плечах и похожей на зернышко, выпавшее из торбы с овсом. Он прихрамывал и смачно жевал зеленую резинку. — Берт, давай пошлем детективов к Дорети. Знаешь адрес, Мэтти?

— Вы должны взять меня с собой. Без меня ничего не получится. Она не будет с вами говорить.

— Сначала мы пошлем двух детективов. Они очень и очень хорошо знают свое дело. Так что, Мэтти, можешь не беспокоиться. — Теперь сержант Росс говорил скорее как мой родной дядя, нежели полицейский.

Чувство отчаяния и безысходности обожгло меня изнутри электрическим током.

— Я должен ее увидеть, — выпалил я.

— О чем сыр-бор? — спросил Берт незлобно.

— Он считает, что дочь Дорети могла что-то видеть. — Спокойный тон сержанта Росса меня смутил. — И еще он считает, что она будет говорить только с ним.

Берт рассмеялся. Смех был ласковый, но мне он не понравился. И я не знал, сколько еще я смогу все это вынести.

— Если мы и дальше будем тут рассиживать и молоть языками, — взорвался я, — Спенсера могут убить.

Берт перестал смеяться, а сержант Росс, посмотрев на меня в изумлении, поднялся с дивана.

— Жди тут, Мэтти, — сказал он и прошел на кухню. Я увидел, что он разговаривает с моими родителями. Наконец он вернулся и доложил Берту: — Мы берем с собой Мэтти и его отца.

Отец запихал меня в куртку. Последнее, что я увидел на выходе из дому, была моя мать, сидевшая на коленях у косяка кухонной двери, обхватив голову руками. Чувство вины накапливалось в груди, пока отец гнал меня сквозь строй телерепортеров к ожидающей у дороги «мигалке». Полисмены сели впереди, а нас усадили назад, за решетку, защищавшую их от арестованных.

— Скажите хотя бы, куда вы его везете? — приставала к офицерам Корал Кларк, крутившаяся возле капота в своей теперь уже расстегнутой белой куртке, обнимая красными ногтями микрофон.

В ответ Берт дал полный газ, машина, кренясь на бок, вползла задом на нашу аллею, потом ткнулась носом в дренажную канаву на другой стороне улицы и только тогда, загребая колесами льдистую грязь, вывернула на дорогу к дому Дорети. Репортеры засеменили по газону к своим фургонам, чтобы последовать за нами.

Дом Дорети, темневший в глубине тупика, производил впечатление хорошо укрепленного форта. Окна были затянуты плотными шторами, заменившими те, что искромсала Тереза. Подъездная аллея была нерасчищена, тут и там возвышались небольшие сугробики, похожие на берлоги снежных зверей.

— А они вообще дома? — спросил Берт.

— Они всегда дома, — ответил я, чем смутил отца.

Отраженный красный свет всех полицейских машин квартала гулял по верхним ветвям кленов. Окрестные дома уютно белели в темноте, словно фарфоровые игрушки, прикрытые черным крепом. Подойдя к двери, сержант Росс постучал по медной ручке. Ответа не было. Даже шторы не пошелохнулись. Он постучал еще раз. На этот раз мы услышали, как доктор крикнул: «Не отвечай!»

— Ах, «не отвечай»? — протянул Берт и, вытащив дубинку, стал размеренно колотить в белую крашеную дверь, пока от нее не полетели мелкие щепки.

Сержант Росс поморщился, дал ему еще немного побарабанить, потом схватил за руку и остановил.

— Полиция! — крикнул сержант Росс. — Откройте, пожалуйста, сэр. Немедленно.

Дверь не открывали.

— О'кей, — сказал Берт.

Он двинулся назад к машине.

Через несколько секунд тишину пронзил вой сирены. Кругом захлопали двери. Люди выглядывали из-за них и, увидев полицейские машины, застывали на месте. Наконец парадная дверь в доме Дорети распахнулась, и перед нами предстала Барбара Фокс.

— Так-то лучше, — резюмировал Берт и отключил сирену.

Барбара была в толстом бирюзовом свитере с обтрепавшимися рукавами. Заплетенные в косу волосы лежали на спине и казались непривычно тяжелыми. Жмурясь от пульсирующего красного света, она посмотрела на сержанта Росса и заметила, что я выглядываю из-за его спины. Позади Барбары виднелись знакомые маски, а плитки пола сверкали сверхъестественной чистотой. Ни одна прихожая в Детройте не сверкала так в конце марта.

— Миссис Дорети? — спросил сержант Росс.

— Нет, — ответила Барбара. — Что вам угодно?

— Мэм, у нас тут такое дело… Можно войти?

Рот у Барбары кривился, как будто она только что надкусила дикое яблоко. Глаза тоже были мокрые, но я не мог понять, то ли от слез, то ли от мороза.

Мой отец выступил вперед и слегка коснулся ее руки.

— Это займет всего несколько секунд, Барб, — сказал он зачем-то, хотя я понимал, что он пытается ее успокоить.