Дети стадной эпохи

– К чему эти траты? – заколебалась Чжу Цзюйхуа.

– Верно в народе говорят: «Дома будь беден, а в дороге – богат», – возразила ей Ню Сяоли и тут же добавила: – Если в дороге на всем экономить, то, не ровен час, заболеешь, и тогда больше денег изведешь на лекарства.

Чжу Цзюйхуа подняла вверх большой палец и сказала:

– Сестрица, а ты в жизни разбираешься, – и тут же добавила: – Ездить с тобой одно удовольствие.

Ню Сяоли вместе с Чжу Цзюйхуа и Сяохоу подошли к лоткам. Чего тут только не продавали: и пельмешки в бульоне, и обычные пельмени, и заварную лапшу, и пирожки, и жидкую кашу, и острый суп с приправами, и баранью похлебку… Трое путешественников прошлись вдоль рядов. Поскольку их интересовал суп, то везде, где его продавали, они справлялись о цене; наконец Ню Сяоли пригласила всех присесть в закусочной, где подавали баранью похлебку. Чашка похлебки стоила три юаня. Ню Сяоли вынула оставшиеся после покупки билетов деньги и взяла три порции. Когда им принесли обжигающе-горячую похлебку, Ню Сяоли обмакнула в нее лепешку, и та сразу размякла. Закусывая луком, она съела и суп, и лепешку, да с таким аппетитом, что аж вся вспотела. Ню Сяоли посмотрела на Чжу Цзюйхуа и Сяохоу и отметила, что те тоже вспотели. То, что осталось на донышке от похлебки Сяохоу, Чжу Цзюйхуа, задрав голову, вылила себе в рот. Когда они поели, то стали думать, где бы им переночевать. Раньше они надеялись, что сядут на поезд сразу, стало быть, и ночь проведут в поезде, но поскольку в пути у них произошла задержка, теперь им необходимо искать ночлег. За гостиницу надо платить, но если отказаться от гостиницы, то неужто спать на улице? Чжу Цзюйхуа, словно разгадав мысли Ню Сяоли, тут же предложила:

– Давай переночуем в зале ожидания.

– А разве можно? – спросила Ню Сяоли.

– Несколько лет назад, когда я ехала сюда из провинции N вместе с торговцем «живым товаром», тоже перекантовалась на вокзале. К тому же, – добавила она, – в зале ожидания есть кипяток, так что не придется тратиться на питье.

Ню Сяоли улыбнулась. У этой Чжу Цзюйхуа, по сравнению с ней, есть опыт, как вести себя в дороге. Женщины, взяв сумки и Сяохоу, направились в комнату ожидания. Но кто же знал, что порядки изменились. Вход сюда разрешался лишь тем пассажирам, у которых были билеты на ближайшие поезда. Чжу Цзюйхуа досадливо цокнула языком:

– Вот так неожиданность.

Заметив озадаченный вид Ню Сяоли, она тут же добавила:

– Подумаешь, проблема, давайте приткнемся на улице у стены, там и ветра не будет.

Тут Ню Сяоли увидела, что на улице у стены зала ожидания уже вкривь и вкось лежали пассажиры. Втроем они приблизились к стене и отыскали свободное местечко. Чжу Цзюйхуа вытащила из своего мешка старенькое одеяло, чем в очередной раз поразила Ню Сяоли. Съежившись, трое путешественников прижались друг к другу, накрылись одеялом и приготовились уснуть. На дворе уже стояла весна, к тому же втроем под одеялом им было вполне тепло. Намотавшись за день, Ню Сяоли тотчас заснула. Через какое-то время во сне ей показалось, что у нее затекло лицо. Через силу пробудившись, она почувствовала, что ее кто-то гладит. Ню Сяоли испугалась, решив, что это какой-то хулиган, и тотчас схватила гладившую ее руку, но, приподняв голову, она увидела, что то была рука Сяохоу. Вчера в автобусе Сяохоу проспал всю дорогу, поэтому сейчас, несмотря на поздний час, он бодрствовал и, вытащив из-под одеяла голову, гладил лицо Ню Сяоли и внимательно ее рассматривал. Ню Сяоли прыснула со смеху:

– Ты это чего? Решил за мной приударить?

Тут проснулась и Чжу Цзюйхуа. Увидав эту сцену, она тоже засмеялась. А Сяохоу, любуясь Ню Сяоли, вдруг поцеловал ее в щеку и произнес:

– Красивая.

Ню Сяоли развеселилась пуще прежнего:

– Тебе всего-то четыре года, чтоб ты понимал.

– Не только Сяохоу считает тебя красивой, я тоже так думаю, – вмешалась Чжу Цзюйхуа.

Ню Сяоли смущенно спросила:

– А что во мне красивого?

– Я точно не скажу, но чувствую, что в тебе есть что-то особенное, – ответила Чжу Цзюйхуа.

– Что именно?

Тут Чжу Цзюйхуа словно осенило и она, всплеснув руками, ответила:

– У тебя черты лица точь-в-точь как у иностранки.