Дети Сталинграда

— Эх, надо, Иван Дмитриевич, — весело сказал Ваня и сверкнул чернющими глазами. Иван Дмитриевич подумал, глядя на него: «Ну, чистый цыганенок: кожа смуглая, и волосы черные. Да и по нутру своему похож — так и глядит, где бы нашкодить».

За завтраком ели так быстро, что тетя Тоня спросила:

— И чего это вы как на пожар жуете?

Борька Данилов тотчас поправил тетю Тоню:

— Надо говорить торопитесь, а не жуете!

— Вот я и говорю. Вы хоть знаете, что едите?

Ребятишки закричали:

— Кашу! Кашу!

— Ну слава богу, что не щи! — сострила тетя Тоня.

Но как ребята ни торопились, все никак не могли выйти за ворота. Обычно так и бывает, когда вместе собираются человек тридцать. То одно забудут, то другое. Вроде бы все продукты на обед взяли, даже тети-Тонины сухарики, да соль забыли. Соль взяли, чуть удочки не оставили.

Все-таки вышли.

Пересекли несколько балок. Наконец Иван Дмитриевич сказал:

— Привал! Выбирай место.

Выбрать место — тоже нелегкая задача. Кругом столько этих самых мест и одно другого лучше, аж глаза разбегаются. Место наконец выбрали под тремя вербами. Сложили свои узелки в кучу, разулись и давай бегать, скакать, кувыркаться. Иван Дмитриевич подождал, пока нарезвятся, потом распорядился:

— А сейчас айда за дровами для костра.

Потом выбрали поваров, и помощники нашлись. Можно полегоньку и к обеду готовиться.

— Вода! Вода! Где вода? С чем щи варить, как чай пить? — завопил главный повар.

Действительно, вода нужна, а где ее взять, вокруг что-то ручьи не журчат. Отрядили несколько человек за водой. Ваня Арчаков позвал с собой Борьку Данилова. Тот отмахнулся:

— Да ну ее! Лучше я пойду поглазею один.

И ребята пошли искать воду по балкам. Довольно долго ходили, тюльпаны нашли, а воды все не было. Наконец увидели ручеек. Вода светлая, хорошая. А рядом еще один бежит. Набрали из второго, на поверхности его плавают маслянистые черные пятна.

— Никак, нефть, — сказал Иван Дмитриевич. — А ну, ребята, давайте отнесем эту воду вон тем людям. По-моему, это изыскатели.

Недалеко от места, где протекал ручеек, работала московская геолого-разведывательная партия. Показали им котелок с водой. Москвичи сказали:

— В этом районе есть нефть.

К своей стоянке возвращались с радостными криками:

— А мы нефть нашли!

Главный повар сказал сурово:

— Из нефти суп не сваришь. Гони воду.

Те, кто не ходил за водой, завистливо слушали рассказ ребят о том, как они были в гостях у московских геологов, видели настоящие топографические карты и даже держали их в руках.

Ни один, наверное, поход не обходится без приключений. Вода с нефтью — это еще не все. Это было, можно сказать, начало. Главное событие — впереди. Из-за него всем здорово пришлось поволноваться.

Костер пылал вовсю, в ведре аппетитно булькал суп, пахло свежезаваренным чаем и дымом, короче говоря, обед вот-вот будет готов. Ребята устали играть в лапту и присели недалеко от костра. Кто-то запел басом «Широка страна моя родная». Не вытянул до конца. Ребята засмеялись. Кто-то иронически заметил:

— Эх, спасибо скажи, Родд не слышит. А то заплакал бы.

Недавно в гости к дубовским детдомовцам приезжал Родд, друг Поля Робсона. Конечно, он пел знаменитую песню Дунаевского о Родине. Что делалось в зале! В тот вечер ребята увидели постановку с участием Родда. В ней рассказывалось, как линчевали негра за то, что он полюбил белую девушку.

Приезжала к детдомовцам и делегация французских женщин. Всю войну они томились в концлагерях. Француженки рассказывали ребятам о фашистских зверствах. Показывали выколотые номера на своем теле. Эти рассказы очень потрясли ребят. Многие плакали. Тогда француженки взяли детей на руки и запели «Гимн демократической молодежи». Дети угощали их арбузами и фруктами из своего подсобного хозяйства.

Так и сидели ребята в ожидании обеда и вспоминали последние события. Наконец главный повар объявил, что кушать подано (это означало не больше, как суп готов). Быстро расстелили под тремя вербами плащ-палатки, нарезали хлеб, высыпали в общую кучу тети-Тонины сухари. Совсем было собрались суп хлебать, как Иван Дмитриевич объявил:

— Отставить. Почему за столом только двадцать девять? Где еще один человек?

— Да не может быть, Иван Дмитриевич. Вы ошиблись. Все тут.

Стали еще раз считать — одного нет. Кого? Борьки Данилова. Покричали: «Борька! Борька!»

Не отзывается.

— Может, человек до ветру пошел.

Это предположение успокоило всех — и ложки застучали. Однако суп похлебали, а Данилов все не появлялся. Но ребята не теряли надежды.

— К каше наверняка придет.

Съели кашу — Борьки все не было. Иван Дмитриевич всполошился не на шутку. И тут Ваня Арчаков вспомнил, что Борька отказался с ним идти за водой.

— И Борька сказал — один погуляет, — сообщил Ваня.

С тех пор прошло добрых три часа. Решено было идти на розыски. В какую сторону он пошел, Ваня не помнил, вернее, не видел.

Разделились на четыре группы. Пошли в разные стороны. Через полчаса — с докладом к Ивану Дмитриевичу. Нашел, не нашел — все равно.