Дети света

Искать повода для поездки долго не пришлось. Герд возжелал поехать в Цивилу на Предстояние. Конечно, саму процедуру причастия можно было пройти в любом месте, в котором ты жил, лишь бы ратуша была поблизости, но он решил заодно навестить беременную мать. Когда Герд невозмутимо объявил об этом Олве, та удивилась, но возражать не стала. Ни про свои сны, ни про план Герд тетке ничего не рассказал. Ради ее же блага: как говорится, меньше знаешь – крепче спишь. Внутренне он усмехался, что поступал прямо как государство, скрывавшее правду от населения, но, в конце концов, это было сугубо его дело и его жизнь, а значит, он имел полное право поступать по своему усмотрению, ни с кем не советуясь.

– Предстояние-то на носу, надо б торопиться с билетами, раз уж ты порешил ехать. И позвонить Гере, – поймала его на следующий день после объявленного им решения в прихожей Олва.

– Нет-нет, никому звонить мы не станем, я хочу сделать маме сюрприз, – елейным голоском ответил Герд и ухватился за дверную ручку, намереваясь выскользнуть во двор.

– Но как жешь это, Герд, так жешь не делается… – Олва растерялась. – Ты ж всех смутишь так, вдруг планы чьи-то расстроишь…

– В том-то и дело, что своим приездом я расстрою чьи-то планы. Разумеется, меня никто не ждет, никому я там не нужен, – уже совсем другим тоном парировал Герд, сдавать позиции он не был намерен. – И если сейчас сообщить им о моем приезде, то и у Геры, и у Хама найдется с десяток причин, почему я не могу этого сделать, а так, им просто некуда будет деваться.

Олва помолчала с минуту, тщательно обдумывая ответ. Герд продолжал нетерпеливо сжимать дверную ручку.

– Твоя правда-то, конеш, но вот чего я не разумею, так это с чего б тебе-то вдруг втемяшилось свидеться с ними? Счастливы они не будут, сам сказал…

Герд насупился.

– Чегой-то не верится мне, что б ты-то прям-таки истосковался по матери, или что б тебе так обрыдла жизнь в лесу-то. Эт, конеш, если судить по твоему цветущему виду и замкнутости.

Герд молчал.

– Друзей у тебя там нет, – осторожно, но настойчиво продолжала Олва. – Город ты ненавидишь. Я-то просто хочу понять, чего происходит-то?

Герд, наконец, отпустил ручку, дерзко задрал подбородок и посмотрел тетке прямо в глаза:

– Мне нужно там в библиотеку.

– Ну, конеш, куда ж еще. – Олва закатила глаза.

– Я говорю правду. – Герд сжал кулаки.

– Зачем бы тебе туда?

– Мне нужна информация.

– Кака-така информация?

– Этого я не скажу. Это мое дело.

Повисла тишина.

– Слушай, Герд, ты меня знаешь, у меня-то и в мыслях нет лезть тебе под шкуру, – Олва не знала, куда деть руки. – Надеюсь, за больше чем полгода жизни-то вместе, я эт доказала. Но прям щас эт твое решение ехать, да вся эт скрытность вкупе с твоими эээ дарованиями-то…я прям не знаю, чего и думать.

Герд судорожно сглотнул, ему поскорее хотелось закончить бессмысленный неловкий разговор:

– Олва, спасибо тебе, я тебя очень ценю, это тоже чистая правда. Но, как я уже сказал, это мое дело, и я не стану о нем распространяться.

Олва закусила губу, но на этот раз промолчала. А Герд развернулся к ней спиной, потянул ручку на себя и наконец-то покинул дом.

Сказано-сделано. Герд снова сидел в купе, смотрел в окно. Снова один. В такую глушь никто не ездил, и из нее никто не уезжал. На столике перед ним лежал билет и стоял стакан чая – Герд коснулся его ободка – в прошлый раз он чая не брал. Под сидением лежала сумка с вещами. Все было почти так, как в его первую поездку. Герд вздохнул. Изменился лишь он сам. Теперь он – здоровый, подтянутый, с еще более отросшими волосами, закрывающими глаза так, что их приходилось все время поправлять рукой либо дергать головой, словно у тебя тик, и с еще более угрюмым взглядом. Еще бы, он задумал нешуточное дело.

Поездка ничем не была примечательна, единственное, Герд обратил внимание на те самые деревья, что так напугали его в прошлый раз. Несмотря на то, что стояла уже середина апреля, на них не было ни листочка, ни даже почек. Картина все так же удручала. Он поморщился. Земля вокруг деревьев была голой и безжизненной, как и они сами. Хотя это, скорее, уже были и не деревья вовсе, а просто черные палки, торчащие из земли на фоне мрачного неба. Герда передернуло от воспоминания.

– Надеюсь, то был не пророческий сон, – тихо произнес он. – И куда только смотрят ботаники, неужели нельзя что-нибудь сделать с этим?!

Он раздраженно откинулся на спинку сидения и закрыл глаза. Открыл их только, когда объявили о прибытии поезда на конечную станцию. Цивила. Герд нащупал под собой сумку, тяжело поднялся, помедлил секунду и, наклонив корпус вперед, будто борясь против сильного ветра, вынырнул из купе.

– И снова-здорово, – процедил он сквозь зубы, ступая на перрон.